очень нудно 
45 
Аполлон Григорьевич с хищным и мстительным торжеством наблюдал за их страданиями, тайно надеясь, что кто-то хлопнется в обморок. Но его не порадовали. Всего лишь за сердце один схватился, а другой выбежал, чтобы подышать свежим ветерком.
Ванзаров с непроницаемым лицом приближался к Вендорфу, который разглядывал гостиную. Лебедев плотоядно потирал ручки (образно говоря), ожидая, как нервный полковник вот сейчас вскрикнет или охнет с испуга. Полковник резво обернулся:
— А, Ванзаров! Очень кстати, вы-то нам и нужны…
Как ни в чем не бывало! И тут Аполлону Григорьевичу открылась истина во всей паскудности: старый лис все знал, виду не показал и провел его, как младенца на веревочке. Ай да любитель обедов! Хоть Лебедев был обижен, но оценил мастерство маскировки. И ведь виду не подал, что знает правду.
Полковник поздоровался с Родионом так, словно простились вчера.
— Вас уже ввели в курс дела? — торопливо начал он. — Я могу надеяться? Ничего, что с поезда? Если что нужно — обращайтесь напрямую. Для вас теперь все возможно. Вы меня понимаете… Только раскройте это дело! Честь семьи! Князья Юнусовы! Три века на службе престолу…
И тому подобное. Родион терпеливо выслушал и спросил разрешения пройти. Вендорф лично раскрыл перед ним двери, пропустил криминалиста и не поленился захлопнуть за ними, чтобы ничто не мешало талантам. Даже сыскная полиция, прибывшая с опозданием.
Лебедев позволил себе задержаться у порога, предоставляя развернуться давно оплаканному другу. Родион начал не с тела, все так же лежавшего на ковре, а с письменного стола. Осмотрев ящики, планшет для письма и чернильный прибор, он перебрал листки, лежавшие тонкой стопкой. Один украшали одинаковые закорючки чьей-то подписи. Этот листок был сложен и спрятан в карман пальто. После чего Родион полез под стол, пошуршал и достал обрывок с тонкой синей линией.
— Аполлон Григорьевич, не определите, что это?
Наконец-то ему дали заниматься своим делом! Лебедев извлек из желтого чемоданчика лупу, посопел над клочком и заявил: остаток банковской книжки. Какого именно банка — неизвестно. Их на Монетном дворе печатают, все одинаковые. Банки только печать ставят.
Родион кивнул, словно именно этого ожидал, и спросил:
— Те барышни записок не оставили?
— Это одна из ошибок убийцы.
— Но не в этот раз. — Ванзаров протянул лист, исписанный торопливым почерком.
Лебедев жадно схватил. В предсмертной записке молодой князь Юнусов просил никого не винить в своей смерти, он не может поступить по-другому, потому что дело касается чести. Он всех прощает.
— Где нашли? — спросил криминалист, вертя листок со всех сторон.
— На столе на самом видном месте лежал. Его рука?
— Определит экспертиза почерка… Но сомневаться трудно.
— Во всяком случае, подпись его.
— А вы откуда знаете?
— У меня в кармане ее образцы. Я пока займусь спальней…
Ванзаров пошел к постели, которая виднелась в открытом проеме. Провел по одеялу, глянул на подушки и вернулся в гостиную. И опять обошел тело стороной. Теперь его заинтересовал шкаф. Открыв створку, он что-то рассматривал, подвигал вешалки и бережно закрыл. После чего прямиком направился к столику с перевернутыми бокалами, понюхал и вернул на место. Но и этого показалось мало. Родион подошел к окну, осмотрел подоконник, открытую форточку и только тогда присел над телом и с особым вниманием изучил брюки.
— Аполлон Григорьевич, обыщите его карманы.
Просьбу Лебедев исполнил с радостью. Хоть друг его изменился внешне, похудев, возмужав и заматерев (именно это слово не мог подыскать Лебедев), но привычки остались прежними. Не любил Родион касаться трупов, и все тут. Не беда, для этого и нужны криминалисты.
Из вывернутых карманов появились смятый платок и горсть мелочи.
— Портсигара нет? — спросил Родион.
— Разве он курил?
— Не слышите запах от пиджака? И я не слышу. Но под столом свежий окурок валяется. Прибрать не успели — значит, его.
Лебедев только крякнул от удовольствия. Началось дело как надо!
— Что скажете об этом? — Ванзаров издалека указал на палец левой руки с еле заметным следом.
— Перстень или печатка, что тут сомневаться.
— А причина смерти Юнусова вам известна?
Отвыкнув от резвых скачков, Лебедев замешкался, но ответил твердо: по всем внешним признакам, применен хлороформ.
45 
