очень нудно 
137 
– Изольда, не преувеличивай… – пробормотал Иван, отворачиваясь от чрезмерно внимательного взгляда Смоленской.
– Меня посадили бы вместе с уголовниками, я в этом больше чем уверена, – вздохнула Изольда. – Мне, честно говоря, все еще не верится, что меня в чем-то подозревают… Давайте пообедаем, а потом ты расскажешь подробнее про Сочи и про мои «пальчики»… Кошмар какой-то! В голове не укладывается…
Валентина принесла большую фарфоровую супницу с дымящимися пельменями и поставила ее на стол.
– Все! Кажется, все, – сказала она, взглядом проверяя, все ли на месте: кетчуп, сметана, масло, уксус. – Я же говорила вам, Иван, что Екатерина Ивановна приедет именно сегодня!
Пообедать без разговоров не получилось.
– У меня нет алиби, Смоленская. Нет. И то, что я весь май и несколько первых июньских дней провела у себя на даче, доказать невозможно. Я просто отсыпалась, с соседями не общалась, больше того – я намеренно не показывалась, чтобы они меня не звали к себе в гости. Ты знаешь, как я не люблю бесполезные разговоры… Я отдыхала, понимаешь? И мне никто не был нужен. Вот если бы ты ко мне тогда приехала и мы бы махнули на турбазу или на остров с палатками, то такое алиби стоило бы целой жизни…
– Прости, Изольда, но у меня в тот момент было столько работы…
– Вот и получается, что кто-то знал о том, что в мае у меня отпуск, и этот кто-то хорошо поработал, прежде чем подкинуть на место преступления посуду с отпечатками моих пальцев, я уже не говорю о зажигалке…
– Кстати, о зажигалке. Ты не могла бы вспомнить, когда ты последний раз держала ее в руках? Хотя я понимаю, что сделать это довольно трудно…
– Да ничего не трудно! Во всяком случае, я точно помню, что прикуривала от нее на Набережной, в тот самый день, когда там нашли труп Веры Холодковой. Возможно, я пользовалась ею и позже, но ведь ты хотела узнать, не исчезла ли зажигалка в мае? Так вот: нет. Она была у меня уже после отпуска. Ее могли у меня украсть или из кабинета, или из дома. И даже скорее всего из дома, потому что на работе я курю много, и у меня практически на всех костюмах есть карманы, куда я машинально кладу зажигалку вместе с сигаретами. И никогда еще я не теряла зажигалку, а тем более – эту, золотую. Знаешь, когда пользуешься такой дорогой, можно даже сказать, драгоценной вещью, ты даже на подсознательном уровне боишься ее потерять, а потому практически не выпускаешь из рук.
– Хорошо, давайте все же закончим с едой, я бы не отказалась от чашки крепкого кофе, а потом ты, Валечка, поможешь убрать со стола, а я достану все свои талмуды, и мы прикинем, что и как… Хотя, Изольда, я должна предупредить тебя сразу – ничего такого, что могло бы вдохнуть в тебя надежду, у меня нет. Другое дело, что все вместе, совместными, так сказать, усилиями, мы до чего-нибудь додумаемся… Иван, вы не могли бы принести нам большой лист бумаги, чтобы мы попробовали набросать план…
Спустя полчаса в столовой было не продохнуть от дыма – курили все, кто сидел за столом, даже Валентина.
Изольда изучала заключение судмедэкспертизы по всем «черноморским» трупам, которыми занималась группа Смоленской, и пыталась «привязать» эти убийства к Елене Пунш – бывшей жене Юрия Лебедева. Екатерина объяснила им, почему она приняла решение отпустить его.
– Ты думаешь, что он прилетит сюда? – спросила Изольда.
– Если это он убил жену, то может попытаться помешать нам эксгумировать труп, на чем я буду настаивать… Но для начала мне бы хотелось обрисовать ситуацию в целом, не задерживаясь на какой-то одной линии. Я много думала обо всем этом и вот к какому сюжету пришла. Начать, как мне думается, надо с аэропорта Адлера. Там, в грузовом отсеке самолета, появился тот самый груз, из-за которого и произошло все дальнейшее. Об этом грузе героина знала Пунш, та самая девушка, которая была подружкой Варнавы. То есть молодая Пунш. Она наводит на этот груз не Назаряна, как может показаться в самом начале, а именно Мисропяна, своего приятеля или любовника (теперь это уже не имеет никакого значения). Почему ее выбор пал именно на Мисропяна? Здесь и догадываться не нужно: во-первых, он наркоторговец, и Пунш это известно, во-вторых, у него есть сообщник, друг и приятель Назарян, и об этом тоже знает Пунш и именно на это знакомство она делает ставку. Ее расчет прост. Она наводит на товар, с помощью Назаряна он оказывается у Мисропяна, к нему присовокупляют товар его местных коллег-наркоторговцев, и она же находит покупателя, способного скупить весь этот товар на выгодных для всех участников этой грандиозной сделки условиях. А что такое выгодные условия, объяснять тоже не нужно. Покупателю Пунш обещает, что товар будет дешевым, а продавцам в лице Мисропяна называет совершенно другую, непомерно высокую цену, чем, собственно, и привлекает его. Но покупатель в курсе того, что задумала Пунш. Он приезжает к Мисропяну домой и подтверждает цену, которую называла Пунш. Мисропян доволен, он привлекает к сделке своих друзей, и на вопрос, где он нашел такого идиота-покупателя, который собирается купить товар по неразумно высокой цене (а такой вопрос должен был возникнуть в самом начале), отвечает, что покупатель не идиот, а просто надеется быстро перепродать купленный героин – у него, в свою очередь, есть и покупатель… Дело только во времени и количестве товара. Возможно, что Пунш были озвучены и другие внешне выглядевшие вполне убедительными причины столь безумной сделки. Но факт остается фактом – Мисропян клюет на предложение Пунш и покупателя, не подозревая о том, что они готовят преступление, что покупателю важно собрать весь товар в одном месте, чтобы, расправившись там же со всеми продавцами, увезти героин с собой. Но куда? И откуда появился он сам?
137 
