21 
– Ты едешь со мной или дома останешься?
– Еду, конечно.
– Тогда одевайся быстрее!
Ее слова прозвучали коротким раздраженным приказом, и Олег почувствовал себя не то чтобы неуютно, а как-то ни к селу ни к городу. Нет, он все понимал конечно же и против Настиного на свой счет раздражения и не возражал нисколько. Все люди реагируют на горе по-разному. Кому-то надо прижаться-прилепиться к близкому человеку, а кому-то, наоборот, побыть одному. Чтобы не делить свое горе ни с кем. Взять на себя полную ответственность – мое, мол, горе, и не мешайте мне его горевать. И все же было Олегу не по себе. Могла бы Настя и потактичнее себя вести, честное слово.
Они долго ловили частника на перекрестке, взмахивали дружно руками каждой вывернувшей из-за угла машине. Частников в этом забытом городском околотке, видимо, водилось мало, или время было такое, субботнее, сонное еще. Удалось остановить только случайно появившуюся в этих краях маршрутную «газель», и на том спасибо. До центра доехать можно, а там уже автомобильная жизнь попроворнее. Настя всю дорогу молчала, отвернувшись к окну и смахивая ладошкой слезы. Он протянул руку, обнял ее за плечи. Она не возразила, но и плечами не повела, соглашаясь. Будто и не заметила. Повернувшись к нему вполоборота, проговорила на всхлипе, некрасиво вытирая пальцами нос:
– Что… Что теперь с Лизой будет?
– А отец у Лизы есть? Ты же говорила, он есть… – охотно вступил в разговор Олег.
– Да. Есть. Ты уже спрашивал об этом. У него другая семья, и он Лизу своей дочерью не признал. Катька у него в любовницах ходила, понимаешь? Любила она его сильно. Потому и ребенка оставила. Знала, что он от жены никогда не уйдет, и все равно оставила. Скандал был большой, с его законной женой…
– Так ведь его отцовство можно на законном основании установить, Насть? Экспертизу генетическую провести, и все такое…
– А что это даст? После экспертизы он Лизу сразу полюбит? – усмехнулась она, нервно дернув плечиком под его рукой.
– Ну, не полюбит, так хотя бы алименты…
– Алименты – это да. Алименты – это конечно, – снова нехорошо усмехнулась Настя, глядя в окно. – Без алиментов Лизка ну просто никак не обойдется…
– Настюш, ну чего ты злишься? Ты же сама про эту проблему заговорила…
– Да я не злюсь. Я и правда не знаю, что теперь с Лизкой будет.
– А родственники у Кати есть какие-нибудь? Братья там, сестры…
– Нет. Нету у нее родственников. Есть сестра единокровная, в Павловске живет, но она с ней почти не общалась. Она от первого отцовского брака, там свои давние ревности, сам понимаешь. А когда Катькин отец умер, они и вовсе друг про друга забыли. Катька говорила, что эта ее сестра вообще странноватая особа. Всю жизнь одна живет, сама по себе.
– Ну, вот видишь! Раз одна живет, значит, сам Бог ей велел о Лизе позаботиться. Как там ни крути, а она ей тетка все-таки. Ты адрес знаешь? Надо вызвать ее на похороны…
Настя дернулась под его рукой, будто слово «похороны» прошлось по ней электрическим разрядом, закрыла лицо и то ли всхлипнула, то ли взвыла коротко под ладошками. Однако волю слезам не дала – маршрутка лихо выехала на центральную улицу города, и смуглый водитель обернулся к ним в ожидании команды.
У дома Настиной бабушки они были уже через пятнадцать минут. Поднимаясь за Настей по лестнице старого, сталинской постройки дома, он вдруг ощутил внутри себя некоторое юное волнение, сродни жениховскому – все-таки первое представление его Настиным родственникам… Но тут же этого волнения и устыдился. У людей горе, а он со своими нежными чувствами наперед лезет.
Дверь им открыла сухонькая женщина с аккуратной седой стрижкой, скользнула по его лицу горестным, но все же заинтересованным взглядом. Настя пулей промчалась мимо нее куда-то в пространство квартиры, а он замялся неловко на пороге, глядя на женщину исподлобья.
– К Лизе побежала… – тихо прокомментировала Настино невежливое по отношению к нему поведение женщина. – Она ее очень любит, Лизу-то. И Катюша была нам как родная.
– Да. Я знаю, – торопливо подтвердил Олег свою причастность к Настиной жизни. – Жалко девочку, совсем юная…
Он еще и вздохнул по-стариковски после этого «юная», будто нарочито отделил себя от прекрасного девчачьего возраста. Настина бабушка взглянула на него коротко – как ему показалось, насмешливо. Хотя точно, наверное, показалось. Просто у нее взгляд такой – умный, колкий, понимающий.
21 
