Лёгкий, ненавязчивый романчик 
47 
– Это еще почему?
– Да потому, что в нашей лаборатории работает человек некоего Бобрищева, который постоянно сует во все нос, копается в наших бумагах, а наше начальство закрывает на это глаза.
– Как это?
– А вот так! Дело, видать, серьезное. Насколько я поняла, Корнилов хотел взять у этого Бобрищева анализ спермы, чтобы сопоставить с тем, что прислал нам Чайкин и что было обнаружено на теле и постельном белье Пресецкой. Но все приостановилось после одного телефонного звонка.
– Понятно. Что ж, Бобрищев тоже не сидит сложа руки и пытается всеми способами защититься… Но, думаю, он здесь ни при чем. Постой, так ты считаешь, что отпечатки пальцев на ножницах могут принадлежать тоже Бобрищеву?
– Не знаю. Дело в том, что Корнилов тоже постарался и отпечатки пальцев Бобрищева снял сам, представляешь, когда тот был в прокуратуре. Но сопоставить их я не могу. У нас, лаборанток, свои профили. Иногда мы делимся информацией, но все, что касается Бобрищева, оплачено уже им, понимаешь меня?
– Да уж… – растерялась Юля. Она никак не ожидала от Бобрищева такой активности. Разве так должен вести себя невиновный человек? Хотя, с другой стороны, каждый подстраховывается как может.
– Теперь, что касается твоей просьбы насчет волос. Волосы острижены ножницами, причем следы этих волос присутствуют на всех ножницах. А на самых коротких волосах сохранились частицы пены. То есть волосы сбрили. Скорее всего опасной бритвой. Но очень хорошо наточенной.
– Понятно. Где бы только ее еще найти…
– Юля, я тут узнала от Чайкина, что убита еще одна женщина. Но вроде не изнасилована, а просто удушена. Чудовищно! Она тоже была в парике, не знаешь? Кажется, они были подругами?
– Да, подруги. Но, по-моему, парика не было, иначе я бы об этом знала. Убита Ира Званцева, та самая, которая и обратилась ко мне первая, чтобы я нашла убийцу Пресецкой. Представь, она была и обрита таким же образом, как ее подруга. Тот же почерк, черт бы его побрал! Вам еще не поступили вещдоки с места преступления?
– Поступили. Но их заперли в сейфе.
«Значит, Бобрищев и здесь успел…» – подумала Юля.
– Нора, у меня к тебе еще одно дело есть. Я утром принесу тебе еще один небольшой вещдок. Посмотришь пальчики?
– Приходи… Но насчет коки все же подумай.
– Хорошо, подумаю.
Юля поблагодарила Нору и пожелала ей спокойной ночи.
– Ничего не понимаю, – призналась она Наташе. – Теперь еще этот Бобрищев… И что он так разволновался? Надо бы встретиться с ним и поговорить. Ну что, приехали?
Машина въехала во двор дома, что на улице Жуковского. Юля заглушила мотор, погасила фары и несколько минут еще сидела в машине в непонятном оцепенении.
– Ты что, боишься? – спросила ее шепотом Наташа. – Пойдем, я же буду рядом.
– Да ничего я не боюсь… – ответила, дрожа всем телом, Юля, выходя из машины. – Думаю, я где-то простыла. Меня знобит.
– Неправда. Это нервы. Но будь спокойна – я никому не скажу, какая ты трусиха…
Они вошли в подъезд, поднялись на третий этаж. То есть повторили ночной маршрут, которым ее провел в ту ночь Корнилов. Только теперь двор был черен и пуст, светящиеся окна дома казались совсем маленькими и тусклыми. На лестнице пахло кошками, капустой и камфарой. Отвратительный запах. В лифте, оплеванном сверху донизу и исписанном скабрезными словечками, витал дух тлена и упадка. Под ногами хлюпала моча.
– Странно, раньше я всего этого не замечала. Быть может, потому, что шла по лестнице пешком?
Они остановились перед дверью, за которой находился маленький коридор с тремя дверями: одна вела в квартиру Коршиковых, другая – к Пресецкой, а третья – к соседям, о которых Юля ничего не знала.
Она достала ключи, стараясь держаться уверенно, открыла сначала общую дверь, затем – Зоину.
Оказавшись в квартире, они с Наташей заперлись изнутри, включили свет и двинулись вдоль прихожей в гостиную.
Казалось бы, все выглядело, как и в прошлый раз. Все, кроме полов. Они были чистыми. Непривычно чистыми, словно хозяйка вернулась сюда специально для того, чтобы привести свое жилище в порядок.
– Кто-то помыл полы, – сказала Юля, предлагая Наташе разуться, чтобы не наследить.
– Но ведь квартира опечатана… Кому это могло понадобиться?
– Опечатана-то опечатана, но ведь и мы отлепили бумажку с печатью без труда, значит, это мог сделать и кто-то другой. Я думаю, что это ее муж.
Осмотр квартиры почти ничего не дал, разве что Наташа смогла сама убедиться в том, насколько талантлива была покойная. Юля разрешила ей посмотреть спрятанные в кладовке работы.
47 
