7 
Теперь, кажется, ясно. Последние две недели она провела в Бате, навещая заболевшую одинокую тетушку Оливера, и вернулась только сегодня днем.
— Это достаточный срок, — продолжил он, — чтобы подтвердить наши подозрения.
— Ваши подозрения? — еле слышно повторила она. О чем говорит этот человек, черт возьми? Если он псих, то она в большой беде, потому что он все еще целился из пистолета ей в сердце.
— Мы многое можем вменить Пруитту в вину, а после того, как вас допросят, у нас будет достаточно оснований, чтобы его повесить. А вы, моя дорогая, научитесь любить Англию.
Каролина изумленно ахнула, и ее глаза засветились от счастья. Оливер замешан в каком-то преступлении? О, это чудесно! Восхитительно! Ей давно следовало догадаться, что он подлый мошенник. В голове пронесся целый рой мыслей. Несмотря на то, что сказал мужчина в черном, она сомневалась, что Оливер сделал нечто, заслуживающее виселицы. Но может быть, его посадят в тюрьму? Или пошлют на принудительные работы? Или…
— Мисс де Леон! — решительно произнес мужчина в черном.
— В чем обвиняют Оливера? — прерывающимся от радости голосом спросила Каролина.
— Ради Бога, леди, я сыт по горло вашим притворством.
Вам придется пойти со мной. — Он наклонился и протянул ей руку. — Сейчас же.
— Но…
— Ни одного слова, кроме признания.
— Но…
— Хватит! — Он засунул ей в рот кляп. — У вас потом будет много времени все рассказать, мисс де Леон.
Каролина пыталась протестовать, потому что он грубой веревкой туго связал ей руки, но лишь закашлялась. Затем, к ее удивлению, он сунул два пальца в рот и громко свистнул. Из-за деревьев показался великолепный вороной жеребец, нетерпеливо и грациозно перебиравший копытами.
Пока она восторженно смотрела на лошадь, которая, наверное, была самым спокойным и выдрессированным созданием с сотворения мира, мужчина забросил ее в седло.
Каролина захрипела, тщетно пытаясь что-то сказать.
— Что? — Он взглянул на нее и догадался, что юбки не позволяют ей сидеть в седле. — А-а, ваши юбки. Боюсь, придется пренебречь приличиями.
Она удивленно посмотрела на него, а он задрал ей юбки до колен.
— К сожалению, я не захватил дамского седла, мисс де Леон, но поверьте, то, что я увидел ваши голые ноги, — пустяк по сравнению с теми неприятностями, которые вас ждут.
Каролина пнула его носком туфли в грудь, и он, схватив ее за щиколотку, больно сжал ей ногу.
— Никогда, — рявкнул он, — не пинайте мужчину, который направляет на вас пистолет!
Каролина чихнула и отвернулась. Комедия слишком затягивалась. Как только она избавится от проклятого кляпа, она скажет этому мерзавцу, что никогда не слышала о мисс Карлотте де Леон. Она направит меч правосудия на его голову, да так, что виселица станет для него желанным избавлением.
А пока она позаботится, чтобы ему сейчас было несладко. Едва он уселся в седло позади нее, .она изо всех сил стукнула его локтем под ребро.
— Что теперь? — хмуро спросил он.
Она невинно пожала плечами.
— Еще одно подобное движение — и я засуну тебе в рот вторую тряпку. И на этот раз не такую чистую.
«Вряд ли такие бывают», — со злостью подумала Каролина. Ей не хотелось даже думать о том, где находился кляп до того, как попал к ней в рот.
Потом он пустил лошадь в галоп, и Каролина с облегчением поняла, что они направляются не в сторону Пруитт-Холла Если бы у нее не были связаны руки, она бы от радости захлопала в ладоши. Самой ей не удалось бы так быстро покинуть пределы имения. Этот мужчина принимает ее за кого-то другого — за преступницу-испанку, если быть точной, — но она все объяснит ему, когда они окажутся вдалеке отсюда. А пока нужно сидеть спокойно, не мешая ему гнать лошадь во весь опор.
* * *
Полчаса спустя они уже были в Дороете, где не в меру подозрительный Блейк Рейвенскрофт спрыгнул с коня перед небольшим особняком Сикрест-Мэнор, располагавшимся неподалеку от Борнмута. «Карлотта де Леон», столь строптивая в лесу, за всю дорогу до побережья не оказала ни малейшего сопротивления. Она больше не толкала его и не делала попытки убежать. Она сидела так тихо, что благородство настоящего джентльмена, заявлявшее о себе довольно часто, искушало его вынуть кляп.
Но он подавил в себе этот порыв. Маркиз Ривердейл, его ближайший друг и неизменный помощник во многих операциях, которые поручало ему военное министерство, уже имел дело с мисс де Леон и сказал, что она лжива и вероломна. Нельзя развязывать ей руки и вынимать изо рта кляп, пока она не окажется за надежным засовом.
7 
