182 
– Нет… – растерялась незнакомая с классической мировой литературой девушка.
– Так в чем же дело? Открывай!
– Примета плохая – нельзя накануне видеть платье!
– Это же коронация, а не свадьба! – Я легкомысленно махнула рукой.
Многие приметы и суеверия этого мира совпадали с теми, что бытуют в моем: так же неудачей грозила встреча с женщиной, несущей пустое ведро (хотя в двадцать первом веке вероятность такого столкновения значительно снизилась, а сильно удачливей народ как будто не стал), перебегающий дорогу черный кот, рассыпанная в четверг соль… Связанные же с коронацией приметы на ум что-то не шли – если когда-то и бытовали, то постепенно за давностью лет и редкостью события утратили актуальность и забылись.
– Не знаю, что и делать с головой…
– Ты прекрасна!
У любимого слово с делом не расходилось: эх, моему родному миру хоть бы одного такого политика!
– Покатаемся? – выйдя из крутого пике затяжного поцелуя, соблазнительно предложил он.
– Только не верхом! Ты же знаешь…
– Экипаж подан и ждет!
Правда, королевская карета стояла у самого крыльца – только ногу протяни. Я неуверенно оглянулась, но возвращаться в дом, чтобы переодеться в канареечную распашонку, не стала: будем считать это генеральным испытанием платья в деле.
– А куда мы едем? – низко спущенные плотные шторы не позволяли как следует полюбоваться окружающим пейзажем.
– Сюрприз!
Ох, и почему у меня от этих слов прямо мороз по коже?
Тряска в экипаже с усовершенствованными рессорами совсем не ощущалась – а вот по стуку копыт выходило, что мы едем по брусчатке… Затем на время дробный топот стал гулким, с эхом, будто экипаж проехал внутри лежащей на боку бочки, после чего сменился грунтовым шлепаньем – похоже, мы покинули город. Но проехали совсем недолго, прежде чем карета остановилась.
Кучер предупредительно распахнул дверь, Володя помог мне выбраться наружу, после чего достал из салона довольно большой сплюснутый ящик.
– Чемодан? Мы собираемся бежать?
Мечтать не запретишь! Но, во-первых, короли пешком из дому не бегут. Во-вторых, для нормальной жизни любимому нужны тысяча и одна вещь, и на каждый предмет по слуге, чтобы помог его использовать, плюс еще один на подхвате – посылать в столицу за недостающими вещами, о которых заранее не подумали или забыли прихватить с собой…
– Увидишь! – Муженек загадочно покачал ящиком.
Дорога, извиваясь и петляя, одним концом терялась за поворотом, а другим торопливо взбиралась на пологий холм, вершину которого венчал даже на таком расстоянии выглядящий огромным и внушительным рыцарский замок. Вернее, с этой точки была видна только западная стена королевского дворца – более развернутая панорама открывалась, стоило подняться на холм. С одной стороны к грунтовке прижималась небольшая рощица, по другую сторону простиралось поле – кажется, возделанное… за прошедший год я подтянулась по ботанике, но лучше разбираться в сельском хозяйстве не стала.
Что-то мне все это напоминает!
– Русалочья роща, – подтвердил мои опасения Володя.
– Мне здесь не нравится!
– А мы и не задержимся! – Любимый успокаивающе приобнял меня за плечи. – Просто с этой рощей связана одна традиция нашей семьи: именно здесь мой дедушка сделал предложение руки и сердца моей бабушке, а для папули устроили барбекю под открытым небом, на которое пригласили самых завидных невест – и одна покорила его сердце…
– Но мы ведь… вроде как… – мне решительно не хотелось вновь оказаться под сенью дерев.
В отличие от милого, меня с этим местом связывали далеко не радужные воспоминания.
– Я быстренько предложу тебе разделить со мной трон, и поедем домой! – Почувствовав мое настроение, Володя принял мудрое решение сократить культурную программу.
– Ну, хорошо. Раз уж это для тебя так важно…
– Тогда надень вот это!
Заглянув в открытый ящик, я не смогла сдержать стон – королевские регальные драгоценности!
– О, нет!..
– Все женщины любят украшения, – назидательно заметил король. – Дай-ка пальчик…
– Я выпрямиться не смогу во всей этой сбруе! – Но левую руку все же протянула.
Огромный перстень с рубином с незапамятных времен хранился в королевской сокровищнице и символизировал собой близость правящей династии к народу – из-за цвета камня, а никак не величины, огранки и рисунка оправы. Отец Михаил потратил несколько недель на то, чтобы натаскать меня по истории и символическому значению каждой цацки в дворцовых закромах, и мог теперь мной гордиться.
182 
