70 
– Неужели пращур задушил соперника подушкой, а потом нанёс рану валетом?.. – размышлял поручик.
Берсеньев усмехнулся.
– Этого доподлинно теперь никто не узнает… Но у меня на этот счёт есть некоторые соображения.
– И какие же? – Полянский не скрывал своего явного интереса.
Берсеньев продолжил свой рассказ:
– Склянка содержала некий яд. Пращур смочил валет в смертельном зелье и вонзил в шею соперника. Тот умер…
– Яд, парализующий дыхание… Я читал о таких, но воочию никогда не сталкивался. Странно… Откуда он взялся у легендарного предка? Ну, да вряд ли мы теперь об этом узнаем…
– Я рассказал о склянке Сильвии, – продолжил Берсеньев. – Та проявила к зелью особенный интерес. По словам Либуш, её шантажировал какой-то прохвост, она не знала, как избавиться от него… Понимаете, мышьяк – слишком явное средство. Симптомы отравления мышьяком очевидны: боли в животе, рвота… Сильвия решила испытать зелье на этом прохвосте…
– М-да… Имя сего прохвоста Николай Жуков. Опыт вашей возлюбленной прошёл удачно. Яд не оставил следов в организме жертвы… И дело было закрыто. Окрылённая успехом, Либуш заманила Григория Шаховского в свой бордель и отравила… Но на их телах не было обнаружено следов от валета. Я в этом совершенно уверен.
Берсеньев усмехнулся.
– Сильвия умна. Она не стала связываться с валетом: к чему такие сложности? Да и яд за сто лет мог потерять свои свойства. Она просто подлила зелья в вино Григорию Шаховскому…
– А Жукову – в коньяк, – уточнил поручик. – Действительно, зелье потеряло свои свойства за столь долгие годы, но всё же не до конца. Николай Жуков и Григорий Шаховской задохнулись от кашля…
Полянский внезапно почувствовал усталость, ему хотелось спать, сказалось напряжение последних дней. Он усилием воли взял себя в руки, потому как хотел прояснить все обстоятельства столь запутанного и таинственного дела до конца.
– И всё-таки признайтесь: какая выгода Либуш от смерти Шаховских? Может быть, она действовала в интересах Анатоля Дубовицкого?
– Что? Этого недоумка? Право, не смешите меня, сударь! – воскликнул Берсеньев.
– Тогда мне до конца непонятно, чего она добивалась? – признался Полянский.
Берсеньев хрипло рассмеялся и тут же издал стон – ногу пронзила нестерпимая боль. А когда боль отступила, признался:
– Сильвия хотела лишь одного – наследства, конечно. Её полная фамилия: Батори – Либуш – Шаховская.
Поручик удивлённо вскинул брови.
– Вы уверены?
– Разумеется. Когда она предложила мне завладеть имуществом графа, то призналась, что имеет на него полное право и в подтверждении показала свой паспорт. В нём чётко значилось: Сильвия Батори – Либуш – Шаховская, год рождения 1799. Я и согласился…
– Что же госпожа Либуш пообещала вам? – поинтересовался поручик.
– Мы собирались пожениться. Разве нормальный человек откажется стать графом?
– Пожалуй… – согласился Полянский, но тут же подумал, что вероятнее всего, Сильвия попытается избавиться от пособника. – А вы, господин Берсеньев, не пытались выяснить степень её родства с Шаховскими? – тут же спросил он.
– Пытался. Она лишь смеялась и говорила, что всему своё время.
– И последнее, что я бы хотел узнать: кто стрелял в Наталью Васильевну?
Берсеньев пожал плечами.
– Понятие не имею. На этот вопрос вам может ответить только сама Сильвия Либуш.
Наталья Васильевна вошла в спальню, когда Полянский закончил допрашивать управляющего.
– Вероятно, я всё пропустила… – догадалась она. – Зато я успокоила крепостных мужиков.
Полянский подумал, что, пожалуй, к лучшему, что графиня не присутствовала при столь неприятном разговоре. Он сумеет сгладить особенно отвратительные моменты рассказа управляющего и преподнести историю доморощенного Дракулы в более мягкой форме, тем самым пощадив и так расшатанные нервы графини.
* * *
Дмитрий Берсеньев приехал в Москву, снял отлично меблированную комнату для встречи с Сильвией Либуш и отправил ей записку, в которой говорилось, что он с нетерпением ждёт её по такому-то адресу, чтобы сообщить приятную новость.
Получив письмо, Либуш сразу же решила, что графиня мертва, а Дмитрий снял меблированную комнату, чтобы сделать ей приятное и поспешила на встречу с любовником.
Не успела Либуш войти в съёмные апартаменты, как бросилась к любовнику и привлекла его к себе.
– Боже мой, Дмитрий! Как давно мы не виделись! – Сильвия страстно впилась Дмитрию в губы.
70 
