19 
— Вот это да–а–а! – воскликнул я пораженно. – Ну, вы, ребята, даете! Откуда столько?!
— Это все Тьери. Он у нас коллекционер, – со смехом произнесла Эмили и с гордой нежностью посмотрела на мужа. – Он просто обожает разыскивать старинные клады по всему миру и нырять за ними на морское дно. Вы еще не видели его кабинета, месье Мишель. Там собраны все карты мира, на которых отмечены клады и погибшие корабли с сокровищами.
— Кстати, месье Мишель, здесь все драгоценности из тех сокровищ, что мы нашли на дне у скандинавских фьордов. А также многие из тех изделий, что вы выставляли на продажу в магазинах, так что это наша общая сокровищница, – сказал Тьери.
Действительно, приглядевшись, я увидел, что практически все вещицы из кладов Тьедвальда, что я выставлял на продажу, были собраны на отдельном стенде.
Полюбовавшись на сокровища и выслушав немало историй о них, мы вернулись на второй этаж в «общую» комнату, как ее назвала Орианна.
Комната была очень уютной: потолок затянут деревянными панелями, стены оббиты темным шелком, мебель в стиле барокко и огромный камин с разведенным в нем огнем – весь облик комнаты был выдержан в стиле 17 века. Таким он был в то время, когда мы жили во Франции, когда был жив весь род де Морелей. Я заметил, что эта комната была точной копией одного из наших самых любимых залов замка Моро Драг. В нем мы чаще всего собирались долгими зимними вечерами и слушали рассказы старой няни. Нам было очень хорошо и уютно сидеть перед пылающим камином. Возиться с собаками или играть на толстых коврах, устилавших его пол.
Тибо посмотрел на меня извиняющимся взглядом, но я улыбнулся ему в ответ. Я понял, что он не хотел меня расстроить напоминанием о смерти близких мне людей. Наоборот, я был тронут, что он хранит воспоминания о тех временах.
Мы расселись по креслам у камина, и девушки потребовали рассказать во всех мельчайших подробностях о моей жизни. Им было интересно все: и мои последние приключения, и как именно я отреагировал на появление Тибальда и Тьери, и как выказывал свою радость. Когда Тьери, отвечающий на нескончаемый поток вопросов, подошел к месту эффектного появления Иши, случилось непредвиденное: не пороге большого английского окна, ведущего на балкон, появился сам Иша. Девушки, слушавшие с напряженным вниманием и не ожидавшие такого, вскочили на ноги и завизжали совсем по–человечески. Тибо и Тьери расхохотались, а Иша, не обращая внимания на визг, подошел и с укором посмотрел на меня.
— Прости Иша, совсем вылетело из головы, что ты остался один, – я присел и погладил его по голове. Иша, оскалившись, царапнул меня по руке и улегся у моих ног с достоинством египетского сфинкса.
— Боже мой, какой красавец! – воскликнула Софи. – Невероятно! Животные боятся нас, а он ведет себя так, как будто мы совсем не волнуем его своим присутствием.
— Скорее уж он просто не хочет нас замечать, – с каким–то благоговением сказала Эмили. – Нет, вы только подумайте, такой маленький, а сколько достоинства!
В комнату, постучавшись, вошла женщина. Это была негритянка средних лет, одетая в яркую и пеструю национальную одежду суахили. Поклонившись, она сказала:
— Прошу простить, господа, мы отвели малютке и его кормилице с мужем комнату в восточной стороне замка. А старшую женщину хотели определить при кухне, потому что она сказала, что повариха, но она настаивает, чтобы ей дали место рядом с дочерью и ребенком. Произошло недоразумение, и мы не знаем, как поступить. Тем более, что они люди, а вы знаете, что некоторые из нас еще не совсем привыкли к животной пище.
— Ну что тут скажешь! Я так обрадовался нашей встрече, что совсем о них забыл. Прошу вас, устройте как–нибудь поудобней моих подопечных, – воскликнул я, вскочив на ноги. Иша презрительно фыркнул.
И вдруг я заметил, как изменились женщины, внимательно слушавшие наш разговор. На их лицах было написано изумление и какая–то странная, незнакомая мне реакция на происходящее. Я даже встревожился за безопасность людей, которых привез.
— Я, конечно, могу отправить их обратно, если это помешает вам …, – начал было я, но Софи перебила меня хриплым шепотом:
— Младенец? Ты сказала младенец, Нкечи?
— О да, госпожа, он такой махонький и хорошенький, что даже дух захватывает. Я уже сотню лет не держала на руках такое сокровище. Но боюсь, ему будет небезопасно в нашем крыле, госпожа, вы же знаете, Чинга еще не совсем владеет собой.
19 
