Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
очень нудно 
79 
– Есть только половина ответа – Григорьева пришла забирать вещи только через сутки, в первой половине дня 2 сентября!
Сорокин удивился.
– Как? Разве не на следующий день? Не 1 сентября?
– Нет! Именно через сутки. Когда Боули съезжала из номера, её оставшиеся вещи были перенесены в камеру хранения гостиницы…
– А кто заказывал извозчика, гостиничный портье?
– Хм! Михаил Капитонович, голубчик, к тому времени сменилось двое портье, тот, который дежурил 31 августа, и тот, который 1 сентября. А когда она, Григорьева, забирала вещи, был уже третий портье. Он сказал, что Григорьева приехала… а вот его показания!
Из показаний портье гостиницы «Модерн», принявшего дежурство в 10.00 2 сентября, следовало, что Екатерина Григорьева пришла забирать вещи отбывшей Элеоноры Боули в 11 часов 30 минут утра, и носильщик перенёс два чемодана и уложил их в пролётку, которая стояла далеко, в тридцати метрах от входа в гостиницу, поскольку был большой наплыв гостей и посетителей и все места у тротуара рядом с гостиницей были заняты. Носильщик не запомнил ни внешности извозчика, ни каких-либо особых примет что пролётки, что лошади, только помнил, что чемоданы он поставил ближе к кучеру, то есть под козлы.
«Вот откуда пролётка!» – подумал Михаил Капитонович. Иванов встал, понюхал папиросу и положил её в коробку.
– А пойдёмте-ка пообедаем, а то по тюрьме сейчас начнут разносить обед, если можно так это назвать, и отобьют у нас всё желание есть!
В харчевне, куда Иванов приводил Сорокина уже не один раз, следователя хорошо знали. Сейчас Михаил Капитонович обратил внимание на то, что ему кланялись не только подносчики, но и некоторые посетители, которые, вероятно, тоже были постоянными гостями этого заведения. Готовили здесь действительно вкусно, но самое удивительное было то, что в зале для гостей почти не пахло кухней, только иногда доносился запах жарившейся прямо в зале говядины или свинины на тяжёлых железных сковородах, которые приносили раскалённые вместе с сырым мясом и соусами. Кроме того, здесь было чисто, поэтому гостей всегда было много, однако Иванову неизменно доставался свободный стол. Как-то он обмолвился: «Меня тут давно знают!» Иванов заказывал на китайском языке, хотя Сорокин уже знал, что все подавальщики, то есть официанты, вполне понимают по-русски.
Сегодня Иванов провёл Михаила Капитоновича в отдельный кабинет и пригласил сесть за стол с большой круглой деревянной столешницей, в центре которой был круг меньшего размера.
– Сколько вы в Харбине? Полтора года? А такого небось не видали! Сейчас начнётся священнодействие, готовьтесь!
И правда, через несколько минут в кабинет стали заходить по одному официанты и ставить блюда, они ставили их на круг, который, оказалось, ещё и вращается.
– Заметьте! – сказал Иванов. – Все блюда приносят по одному, и они не повторяются, вы вращаете круг, выбираете себе то, что нравится, и понемногу накладываете в тарелку. Много не берите, а сразу ешьте и так – до последнего блюда. Когда мы насытимся, остатки нам завернут и предложат с собой. А теперь приступим, и я вам кое-что расскажу. Тем будет четыре! Кстати, лучше будет, если вы сразу начнёте учиться есть палочками. А водку я заказал самую что ни на есть китайскую, называется «Маота́й» – один из самых древних рецептов и крепкая очень, так что будем пить по-китайски, по глоточку.
Водка была крепкая и противная, но, пробуя еду, роняя её, подбирая и снова роняя, Михаил Капитонович постепенно приноровился и к палочкам, и к водке.
– Тема первая! – сказал Иванов. – Я поздравляю вас с приёмом на работу в полицию! Ваше здоровье! Тема вторая! – Иванов налил. – За здоровье нашего уважаемого начальника Ли Чуньминя. Личность крайне интересная: отпрыск очень богатой шаньдунской купеческой семьи. Его дядька, младший брат отца, держал факторию в Иркутске, и уважаемый Ли Чуньминь своё детство провёл и учился в России. Вы, наверное, обратили внимание на его практически безукоризненный русский язык. Иногда путает рода, но в китайском языке родов практически нет, по крайней мере, они незаметны; и спряжение глаголов, а в китайском языке и спряжений нет. Хотя глаголы есть! Когда мы тут после революции утратили власть, она естественным ходом событий перешла в руки китайцев. К чести их, должен заметить, они почти ничего не изменили, только ввели свое законодательство, почти как наше, и поставили своих начальников. Поэтому как были управления полиции в Новом городе, на Пристани и так далее, так всё и осталось. Человек он, Ли Чуньминь, приличный и хотя не юрист, но с пониманием и, главное, если вмешивается, то не мешает и не старается командовать. В Китае, если вы не знаете, нет как таковой, как у нас, или французов, или в Японии, или в Англии, родовой аристократии. В Китае любой человек может добраться до самых верхов, если он – первое: обучается грамоте и успешно сдает экзамены, или второе: удачный коммерсант и владеет большими деньгами. Отец и дядья Ли Чуньминя именно из этой категории, а теперь продвигают своего отпрыска во власть. У них это так принято! Что называется, рука руку моет! Тема третья!
79 
