74 
Иванов долго молчал, потом произнес:
– Пришла беда, открывай ворота! Идёмте в мертвецкую.
Ничего не понимающий Сорокин шёл за Ивановым, его удивил вид следователя: холодный, как кусок каррарского мрамора, и такой же белый: это Сорокин осознал только сейчас, глядя в спину шагавшего впереди Иванова.
– Вот! – сказал Иванов и отдёрнул простынь, накрывавшую большое тело.
Михаил Капитонович не поверил глазам – на столе лежал Яшка.
– Идите сюда оба, – позвал он Ноню и Моню. – Поднимите его.
Старики подхватили Яшку под голову и плечи, посадили и удерживали в такой позе.
– Посмотрите! – сказал Иванов и зашёл Яшке за спину.
Михаил Капитонович увидел на шее под самым Яшкиным затылком большой синяк, от которого вокруг шеи вела тонкая бордовая полоска, точно такая же, какая была у Екатерины Григорьевой.
– Положите!
Иванов развернулся и вышел из мертвецкой.
В кабинете он долго молчал. Не зная, что сказать, глядя на него, молчал и Сорокин.
– Вот! Вот такие, Михаил Капитонович, пироги! – Сказав это, Иванов снова надолго замолчал.
Сорокин сидел на том стуле, на котором вчера сидел Яшка. На него нашла оторопь и осознание того, что он просто раздавлен случившимся. Наверное, первый раз в жизни Михаил Капитонович почувствовал безысходность.
Иванов вытаскивал из ящиков стола бумаги, другие клал в стол, потом доставал папки и вкладывал в них бумаги и раскладывал папки в ящики и отделения стола, а Михаил Капитонович видел, что всё это Израиль Моисеевич – Сорокин впервые про себя назвал его по имени и отчеству – делает механически, не вдумываясь, а только для того, чтобы чем-то занять руки и отвлечь глаза.
Вдруг Иванов поднял очередную папку над головой и с силой грохнул ею об стол. Такой мат Сорокин слышал только от своего боевого товарища капитана Штина. Выговорившись, Иванов сник.
– И ведь знаете, что характерно, – медленно произнёс он. – Такое зверство в прежние годы Харбину́ было неведомо. Хотите, покажу вам кое-что из нашей классической криминальной истории?..
Сорокин смотрел на Иванова.
– Вот, полюбопытствуйте! – сказал Иванов и вынул из ящика тонкую папку. – Я тут кое-что подшивал. – Он раскрыл её и подал Михаилу Капитоновичу. На чистом листе бумаги была наклеена маленькая газетная заметка с надписью: «Заря», 12 августа 1920 г.».
«СЛАДКИЙ СОН
Приехавший в Харбин для приискания занятий Воробьёв, целый день бесплодно проходив по городу, вечером с устатка выпил и уснул в садике около вокзала.
Во время сна с него сняли брюки, ботинки, шляпу, часы, кольца и взяли деньги, всего на сумму 500 золотых рублей».
Сорокин прочитал, покачал головой и вернул папку.
– Были в основном всякие заезжие, так называемые гастролёры, но с ними как-то быстро справлялись, и они так же быстро уматывали: кто во Владивосток, кто ещё куда, особо не задерживались; а вот после того, как закончилась вся эта заварушка…
При слове «заварушка» Сорокин почувствовал себя задетым.
– Какая заварушка, что вы имеете в виду? Вы имеете в виду заварушку, в результате которой я и такие, как я, оказались здесь?
Иванов удивлённо посмотрел на Михаила Капитоновича:
– Уж не на свой ли счет вы приняли мои слова? Помилуйте! Я же всё понимаю! Однако обстановка в городе действительно сильно изменилась!
Иванов поднялся со стула и стал ходить между столом и стеной.
– Нельзя не понимать, что это всё результаты Гражданской войны, но и согласиться с этим я не могу. Не могу принять это как естественный ход событий. Я, знаете ли, сам революционер! Был! Да, не удивляйтесь! После революции девятьсот пятого года я был сослан в Приамурский край на поселение, шесть лет жил в Охотске. Мы готовили это землетрясение, но даже не предполагали, что после землетрясения приходит цунами. Знаете, что такое цунами?
Сорокин отрицательно помотал головой.
– Это страшная волна, которая неизменно приходит после землетрясения. Вот эта волна и накатила. Понятно, что Яшку убили кучера́. Они проследили его до тюрьмы и поняли, зачем он оказался в их среде. И расправились с ним. Видимо, и вы попали в их поле зрения.
Сорокин вспомнил, как позавчера ему предлагал услуги извозчик и он с ним так в точку пошутил про тюрьму.
– И вас подожгли, но не захотели до смерти, а только попугали! Понимаете? Клок-то сена, могли и побольше… и с окном бы решили… Сорокин кивнул.
– Понятно, что в гостинице у них есть наводчик! Может быть, и не в одной. Понятно, что кто-то навёл их и на Григорьеву, и на англичанку… – Иванов на секунду остановился. – Надо бы найти эту Дору или Дарью… прежнюю, уволенную горничную, Понимаете, о чём я? Надо дать телеграмму англичанке… Составите?..
74 
