55 
— А, нет. Как ни странно, это еда. Должен признаться, что я порядком проголодался, ожидая тебя. Может быть, ты согласишься угостить меня ужином?
— С какой стати я должна кормить тебя ужином?
— Ну, моим гостеприимством ты уже пользовалась, — улыбнулся Холден, — не мешало бы и мне один разок воспользоваться твоим.
— Твое гостеприимство слишком дорого обходится! — выкрикнула Марибелл.
Она вовсе не собиралась кричать, и уж тем более не хотела говорить таких слов. По крайней мере, говорить их Холдену в лицо. Но ее импульсивность сыграла против нее.
Вся обида, которую Марибелл не выплакала раньше, а лишь загнала вглубь, подавив, вдруг выплеснулась наружу горькими слезами.
Марибелл уткнулась лицом в ладони и дала им волю…
Холден растерялся.
— Ну что ты, не надо… Не надо, не плачь, — шептал он, обнимая ее. — Теперь все будет хорошо…
— Ничего, ничего не будет хорошо, — плакала Марибелл. — Зачем ты пришел?!
Холден глубоко вздохнул.
— Я пришел потому, что должен кое-что сказать тебе. Это важно. Ты нужна мне, Марибелл.
— Что?!
— Послушай меня. Не плачь. Посмотри на меня. Я же говорил, что не вынесу твоих слез. Теперь я должен буду тебя утешать и не смогу сказать того, что должен.
Марибелл еще раз всхлипнула.
— Так что ты там должен сказать?
Холден улыбнулся. Так светло и искренне, как, наверное, еще ни разу не улыбался ей:
— Марибелл, я люблю тебя.
Она как-то сразу потеряла дар речи и обмякла в его руках, продолжая слегка всхлипывать.
— Все понятно, — вздохнул Холден, подхватил ее на руки и отнес на кухню. Там усадил на подоконник, включил чайник и захлопал дверцами шкафчиков в поисках кружки и чая.
— Слева, на верхней полке, — слабым голосом сказала Марибелл.
— Спасибо.
— Только я ничего не буду.
— Почему?
— Сначала расскажи.
— Все, что угодно. Что ты хочешь знать?
— Как ты здесь очутился.
— Не о том спрашиваешь… Когда я подписывал тебе книгу, ты сказала, что этот экземпляр для Джулс. Сам не зная, зачем это делаю, вместе со словами «Дорогой Джулс, на память, от автора» и с подписью я чиркнул свой номер мобильного.
— Надо же. Зачем?
— Говорю же: я и сам тогда не понимал, зачем. Видимо, у Джулс не скоро дошли руки как следует ознакомиться с книгой. Она позвонила мне только сегодня утром. В общем, мы с ней премило поболтали, и тут вдруг выяснилось, что ты выходишь замуж. Причем не за кого-нибудь, а за моего родного брата. Я думал, что я сойду с ума.
— Мне казалось, что, если ты и узнаешь об этом, то, скорее, прочтя объявление в газете, — призналась Марибелл.
— Но вышло так, как вышло. Почему ты избегала встреч со мной? Не приехала в «Магнолию», не захотела говорить в книжном магазине.
— Я была жутко зла на тебя.
— Я тоже был зол на себя. Пойми, Марибелл, я боялся. И только недавно понял, что боялся. Теперь, конечно, никакой свадьбы не будет.
— Ты в этом так уверен? — прищурилась Марибелл.
— Вернее, будет. Но не с Уорреном.
— С кем же?
— Со мной. Я хочу знать, что ты принадлежишь мне, и не волноваться, что Уоррен может попытаться увести тебя.
— Тебе не кажется, что твой брат достоин лучшего отношения? — опустив глаза, тихо проговорила Марибелл.
— Безусловно, достоин, — серьезно ответил Холден. — Но не нужно выходить замуж из-за жалости.
Марибелл промолчала.
— Он молодец, кстати, — заметил Холден. — Я все ждал, когда же он по-настоящему разозлится и начнет действовать по-мужски. Оказывается, для этого было нужно, чтобы его вдохновила очаровательная женщина.
— Вот как? Теперь я уже очаровательная? Раньше ты был обо мне иного мнения.
— Напомни, какого именно?
— Вздорная, легкомысленная, безалаберная, — перечислила Марибелл.
— Ну, я и сейчас так считаю.
— Издеваешься? Да ты просто негодяй.
— Но ты нужна мне именно такой, Марибелл. Ты понравилась мне во время нашей первой встречи. Но я сопротивлялся своим эмоциям. У меня был печальный опыт… Потом я не мог удержаться от того, чтобы не увезти тебя с собой. При этом я говорил сам себе: я просто буду общаться с ней по-дружески и держаться подальше, только и всего. Даже пытался слегка ухаживать за Лиссой. Уж она-то точно была мне безразличнее, чем ты.
— Это я еще могу понять, — кивнула Марибелл, — но ведь ты не удержался. Ты сам затащил меня в постель, а потом холодно делал вид, будто ничего особенного не произошло!
55 
