8 
— Не понимаю, какой в этом прок, — сердито возразила Марибелл. — Что за удовольствие стремиться выглядеть совсем юной девочкой? Зачем стесняться прожитых лет?
— Ну, положим, вам-то стесняться нечего. Вы еще, считай, и не жили совсем.
— По-вашему, двадцать три года — это мало?!
— Мало. Во всяком случае, не так уж и много. Самое начало жизни. Видно, что она вас мало трепала… Иначе вы не относились бы так легкомысленно к своему здоровью, имуществу и безопасности.
— Не стоит по одному поступку судить обо всей жизни человека, — Марибелл насупилась и приготовилась отвернуться.
— Возможно, вы и правы, — спокойно ответил он. — Возможно, этого действительно не стоит делать. Но жизнь зачастую требует от нас быстрых выводов и еще более быстрых решений на основе этих выводов.
— Что же у вас за жизнь такая? — все еще сердито спросила Марибелл. Она уже начинала злиться на своего нечаянного спасителя. Чего доброго, сейчас еще начнет ее воспитывать. Читать лекцию о вреде наркотиков, о необходимости пользоваться контрацептивами, о том, что «мойте руки перед едой, и это убережет вас от десятков бед»…
Вместо пространного и развернутого ответа Холден пожал плечами:
— Обычная жизнь. Не хуже и не лучше других. Все как у людей. Всего понемногу… и сталкиваться приходилось с разным.
— Ясно… — протянула Марибелл.
— Так куда вас отвезти? Домой? К подруге? Мне, честно говоря, все равно.
Это неприятно царапнуло Марибелл. Кажется, он и всерьез ее не воспринимает…
— А почему я должна ехать домой или к подруге? — вызывающе спросила она. — Кажется, я не извещала о том, что мои планы на вечер изменились.
— В каком это смысле?
— В самом прямом. Я отправилась развлекаться… То есть хорошо провести вечер. Посидеть в каком-нибудь приятном месте. С чего я должна менять свое решение? Да, вечер был немного омрачен неприятным эпизодом. Но инцидент исчерпан… — Марибелл запнулась, а потом поправилась: — Благодаря вам этот досадный инцидент исчерпан. Так кто же сказал, что я не могу продолжить свой вояж?
— Вы неисправимы.
— О, да, вы совершенно правы. Будьте так добры, если вас не затруднит… Подбросьте меня до «Желтого орла». Мы, правда, уже успели прилично отъехать от него. Вы так уверенно рулили, куда вам вздумалось, что я ничего вам не сказала.
— «Желтый орел»? Чем вас так привлекла эта дыра?
— Почему дыра? — удивилась Марибелл.
— Да потому, что за последний год там накрывали не одного торговца наркотиками. Кроме того, в «Орле» часты драки. Драки подвыпивших посетителей, приходящих туда за крепким пивом, — пояснил он.
Темно-синие глаза Марибелл расширились.
— Наркотиками? — пробормотала она.
— Именно. Возможно, вас это не интересует, поэтому вы и не замечали там этого…
— За последний год я не появлялась там ни разу, — призналась она.
— Почему же?
— Была занята, очевидно. Дела, работа, попытки делать карьеру.
— Успешно? — поинтересовался Гроуд.
— С переменным успехом. Но это не имеет значения… В общем, я давно не показывалась в «Орле». Раньше это было довольно-таки славное, демократичное место с грубоватой мебелью, хорошим пивом и элем, а иногда и живой музыкой.
— Понятно. Что ж, значит, «Орел» сильно изменился с тех пор. Кроме того, там часто ищут пристанища девицы легкого поведения. Думаю, что подвыпивший народ не станет особо приглядываться к вашей манере вести себя. Они, знаете ли, не привередливые. Легко сочтут вас одной из таких девиц. Короткое платье, макияж, яркие туфли и распущенные волосы… И у вас опять будут проблемы.
«А вам-то какое дело?» — хотела было спросить Марибелл, но вовремя прикусила язык.
— Одним словом, в «Орел» я вас не повезу, — подытожил Холден Гроуд. — Не для того я вытаскивал вас из предыдущей передряги. Будь вы мне безразличны — другое дело: ступайте на все четыре стороны и делайте, что хотите.
— А я что же, небезразлична вам? — с замиранием сердца спросила Марибелл.
Разговор принимал интересный и неожиданный оборот…
Холден недолго помолчал, а потом коротко ответил:
— Вы мне симпатичны.
— Вот как?
— Да, вы не похожи на одну из тех многочисленных девиц, пустоголовых и глупых, которые без цели шляются по этому городу, размалеванные и бездушные.
В его голосе прозвучала горечь. Впрочем, Марибелл это могло всего-навсего показаться.
8 
