очень нудно 
40 
— Знаешь, я ему даже позавидовал, — признается Даррен, когда под вечер мы едем из гостей по шумным лондонским улицам. — Обрести такой вот своеобразный и теплый мирок! В этом, наверное, и есть счастье.
— Это со стороны кажется, что все просто, — говорю я. — На самом же деле судьба у Бобби далеко не из завидных. Дети эти не его. И потом неизвестно, чем закончится их связь с Сарой. Они вместе не так давно.
Даррен кивает.
— Знаю. Мать рассказывала.
Какое-то время едем молча. Вечер как будто такой же, как и все остальные, однако я вдруг ясно чувствую, что впервые за все это время мне в присутствии Даррена крайне неловко, даже несколько трудно дышать. Такое впечатление, что к воздуху примешалось что-то увесистое и густое. Знать, что произошла такая перемена, черт знает почему приятно, но я не имею понятия, как себя вести.
Может, дело в том, что мы слишком часто видимся? — раздумываю я, глядя в окно. Не пора ли немного отдохнуть друг от друга?
Представляю себе вечер без Даррена, и в груди все скукоживается. В эту самую минуту Даррен спрашивает:
— Куда поедем?
Смущаюсь сильнее прежнего. Кажется, будто мысли в моей голове звучат так громко, что слышны и ему. Прочищаю горло и, стремясь освободиться от странных чувств, говорю первое, что приходит в голову:
— Мне, наверное, сегодня стоит пораньше лечь спать. Устала за неделю.
Даррен смотрит на меня чуть тревожным взглядом.
— Я тебе надоел? Ответь честно.
Смеюсь нервным смехом.
— Да ты что! Совсем наоборот… — Я резко умолкаю.
— Послушай, я не обижусь, — спокойно говорит Даррен. — Ты же знаешь, я не из таких…
— Нет же, нет! — вскрикиваю я. Осекаюсь. — Прости.
Опять какое-то время молчим. Машина в очередной раз поворачивает и останавливается. Только теперь замечаю, что мы уже возле моего дома.
Даррен вздыхает и произносит негромким спокойным голосом:
— Не хочу быть навязчивым, но мне важно знать. Не можешь сказать прямо, тогда как-нибудь намекни. Ты устала со мной общаться?
Меня охватывает отчаяние, смешанное с каким-то горячим, почти исступленным чувством. Сама того от себя не ожидая, резко поворачиваюсь и порывисто обнимаю его.
— Дурачок! Ну что ты такое говоришь? — шепчу я, утыкаясь носом в его теплую плотную шею. — Если хочешь знать, ты меня почти спас! Вернул к нормальной жизни. Просто не представляю себе, что было бы, если бы я не поехала на этот благотворительный вечер и не встретила бы тебя…
Чувствую, как Даррен вздыхает с облегчением.
— Просто мне сегодня хочется побыть одной, — добавляю я почти жалобным тоном. — Понимаешь?
— Понимаю, — полушепотом отвечает он.
Слышу в его голосе нечто столь родное, близкое и доверительное, что хочется плакать. В голове проносится невероятная мысль: зачем сбегать от него? Зачем выдумывать несуществующие трудности? Лучше возьми его за руку, отведи к себе домой и больше никогда не отпускай.
Отстраняюсь и смотрю на Даррена широко распахнутыми от неожиданности и испуга глазами. Он рассматривает мое лицо непривычным взглядом, будто только сейчас заметил, что у меня голубые глаза или вообще что я женщина.
— Я все понимаю, — протяжно повторяет он. Его губы снова наморщиваются, будто он хочет о чем-то спросить, но не решается.
Мой взгляд невольно задерживается на них, и в груди поднимается нечто неуместно волнительное и счастливо-тревожное. Проглатываю слюну и опускаю глаза.
— А завтра? — с чарующей легкой хрипотцой спрашивает Даррен. — Завтра мы встретимся?
Мне кажется, что если я заговорю, то произойдет что-то непредвиденное. Сорвется голос, или из глаз брызнут слезы, или задрожат губы. Поэтому я лишь киваю в ответ.
Глаза Даррена веселеют. Он вновь сжимает губы, собираясь что-то сказать, и опять немного медлит.
— Видишь ли, мне надо на что-то решаться. — Он усмехается. — Надоело бездельничать. Или пора уезжать и строить новую жизнь в Шотландии, или… — Он умолкает, отворачивается, сжимает кулаки и постукивает одним о другой. — Если вдруг…
Я смотрю на него не моргая, боясь что-либо предполагать и совершенно не понимая, по каким законам течет жизнь. Кажется, никаких законов вообще нет, а все, что с нами случается, хаотично и не имеет особого смысла.
Даррен смущенно смеется и вдруг спрашивает почти обычным шутливым голосом:
— Скажи, а если бы мы правда никогда не расставались? И были бы вместе с детства и до сих пор?
40 
