73 
«Вот как?» – произнесла Кристина.
«Он потрясающий дядька, – восторженно продолжал Дональд. – Когда мы обедали, я сказал ему, что считаю его отличным стрелком, и он достал свой револьвер и показал, что может попасть в число на игральной карте. Говорит, что научился этому у одного австралийца и научит меня».
Кристина не могла не радоваться тому, как удачно и быстро все складывается. А еще она была искренне, безмерно довольна переменами, произошедшими в Дональде. Доктор Бейкуэлл тоже заметил их.
«Ты, Кристина, оказалась лучшей сиделкой, чем я предполагал, – сказал он. – Я хотел предложить отправить нашего молодого человека на недельку-другую к морю, но он говорит, что хочет остаться дома. Ты, кажется, применила свой собственный метод лечения».
Кристина ничего не рассказала доктору Бейкуэллу, однако она знала, что в этих переменах немалую роль сыграл рояль, не так давно появившийся в гостиной. Интуиция ее не подвела. У мальчика был настоящий талант к музыке. Ему нравилось играть, и он, сам того не подозревая, страстно желал этого. Кристина учила его всему тому, что знала сама, хотя прекрасно понимала, что скоро ему понадобится гораздо более квалифицированный педагог. У него был удивительный слух: стоило ей один раз сыграть какую-нибудь фразу, как он тут же подбирал ее. Ему нужно было совершенствовать технику и много практиковаться. С того разговора о его матери они больше не возвращались к этой теме, но Кристина чувствовала, что у Дональда полностью изменилось отношение к окружающему его миру. Он выглядел более радостным и счастливым. Но самым главным для Кристины было ощущение того, что барьеры, которые разделяли их, рухнули. Она воспринимала это как самое большое достижение в своей жизни.
Дональд никогда не был экспансивным человеком и вряд ли когда-нибудь станет таким. Он ничего не говорил и не проявлял желания помириться с теткой. Однако в его поведении при общении с ней произошли существенные изменения. Теперь он смотрел на нее, когда разговаривал, обращался к ней по имени, включался в беседы за обеденным столом. Как выяснилось, ему было трудно облекать свои мысли и желания в слова. Ведь он так и не попросил Кристину, чтобы она научила его играть на рояле, они просто начали вместе заниматься. В первый день, когда ему было разрешено спуститься вниз, Кристина села за рояль и стала играть.
Сначала она исполнила несколько современных произведений, а потом «Лунную сонату» Бетховена.
– Нравится? – спросила она. – Или ты предпочел бы что-нибудь более модное? – Она сыграла очень популярную песенку и встала из-за рояля. – Покажи сам, какая музыка тебе нравится, – предложила она.
Не промолвив ни слова, Дональд сел за инструмент. Сначала он немного ошибался – было очевидно, что ему не хватает уверенности в себе, – но вскоре стал повторять отрывки из тех произведений, что играла ему Кристина. У него получалось хорошо, очень хорошо. Но Кристине было интереснее наблюдать за его лицом, чем за пальцами. Когда он поднял голову и посмотрел на нее, ожидая одобрения, она захлопала в ладоши.
А потом все пошло легко. Она купила ноты – сначала простые пьесы – в том же самом магазине в Мелчестере, где был частым посетителем ее отец. Дональд усердно учил нотную грамоту. Как-то Кристина спросила у него:
– Почему ты не играл в школе?
– Наверное, стеснялся показать, что музыка меня интересует, – ответил Дональд. – Папа ужасно ее не любил, и я решил, что со мной что-то не так, потому что мне нравится ее слушать.
Они вместе слушали программы по радиоприемнику, и Кристина не без удивления обнаружила, что у Дональда есть абсолютно четкое представление о том, что ему нравится и что не нравится. Странно было видеть, как он доказывает теорию о том, что спокойные, сдержанные натуры находят выход своим эмоциям в музыкальном антитезисе. «Слишком мрачно», – говорил он, когда симфонический оркестр Би-Би-Си исполнял нечто медленное и торжественное. И тогда они переключались на какую-нибудь иностранную станцию.
Идя домой от «наблюдательного пункта», Кристина пыталась сосредоточить свои размышления на детях, а не на Майкле Фарли, который так и не пришел на место встречи.
«Случилось столько хорошего, и я должна быть за это благодарна, – твердо сказала она себе. – У меня нет причин расстраиваться из-за Майкла Фарли». Однако она была раздражена и все время задавалась вопросом, что же помешало ему прийти. Она надеялась, что дома ее ждет сообщение от него, но Элизабет заверила ее, что телефон ни разу не звонил.
73 
