очень нудно 
80 
Прошло несколько минут, прежде чем я спустился вниз, чтобы взглянуть на него. Трогать его смысла не было – он сломал шею. Я видел, как люди ломают шею, и знал, что шанса спасти жизнь моему отчиму нет, даже если бы я очень захотел. Он был мертв.
Я вышел из дома и захлопнул за собой дверь. Я убил этого человека, и никому не нужно об этом знать.
– Он получил по заслугам, – сказала Кристина.
– Думаю, полиция пришла к другому мнению, – мрачно усмехнулся Майкл. – В общем, я не мог рисковать. В ту же ночь я уехал из Манчестера и больше не возвращался. Насколько мне известно, преступника особо и не искали. То, что я вам рассказал, я никогда не рассказывал ни одной живой душе.
– А что вы делали потом? – спросила Кристина.
– Вы можете смеяться, – ответил Майкл Фарли, – но в тот момент у меня появилась идея попытаться изменить себя к лучшему. Я думал, что моя мама порадовалась бы. Я добрался до Лондона и поступил в вечернюю школу. Я работал на разных работах и постепенно объединял образование, данное мне матерью, с теми обрывками знаний, которые я получил в различных школах. Наконец я стал умным человеком. Однако я не мог подолгу удержаться ни на одной работе. Я злился на людей. Я ненавидел их, когда у них что-то получалось лучше, чем у меня, я все время чувствовал себя калекой. А еще в голове постоянно маячила мысль, что я убийца. Люди меня не любили, а я не любил их.
Я подумывал о том, чтобы эмигрировать, и поехал в Канаду. Но Канада понравилась мне еще меньше, чем родина, поэтому я нанялся кочегаром, чтобы отработать дорогу домой. Работа была трудной, зато меня кормили, а это было главным.
Через какое-то время я отказался от идеи исправить самого себя и вместо этого стал развлекаться. В моей жизни было несколько женщин. Но я всегда подозревал, что они всего лишь жалеют меня, так как я калека, поэтому отношения у нас не складывались. В Брайтоне я познакомился с Эллен. Она была милой девчушкой, а я в то время хорошо зарабатывал и даже умудрился кое-что отложить. Она старалась изо всех сил, опекала и баловала меня.
Наверное, я сравнивал каждую женщину со своей матерью. Но ни одна из них не дотягивала до ее уровня, и в конечном итоге я отгородил себя от любви щитом – я не позволял себе быть нежным и ласковым с женщинами и видел в них только одну пользу. Эллен не стала исключением. Она была миленькой, как я сказал, и когда я предложил ей переспать, она не возражала. У меня возникла твердая уверенность, что я был у нее далеко не первый.
Я вернулся в Лондон и получил новую работу в рекламной фирме. Вскоре после этого Эллен связалась со мной и сообщила, что ждет ребенка. Я отказался от ответственности за него. А потом на меня насела ее семья – у нее был зять, юрист, хитрый такой тип по имени Бредшоу.
– Именно он и отправил вам телеграмму, – догадалась Кристина.
– Абсолютно верно. Он из тех, кому нравится рассылать телеграммы подобного рода. В общем, он устроил мне такой скандал, что я был вынужден уволиться с новой работы. Это сильно разозлило меня, честное слово. Когда я противостою кому-нибудь, то иду до конца. Я уперся и заявил ему, что ни под каким видом не женюсь ни на Эллен, ни на другой женщине. Они подали в суд на алименты и выиграли дело, и если я опаздывал с выплатой, то хитрюга Бредшоу был тут как тут. Я платил и платил и при этом считал, что плачу за ребенка от другого мужчины.
Потом я заболел, причем очень сильно – уже после мне сказали, что я едва не умер. Выйдя из больницы, я обнаружил, что меня ждут две вещи: письмо от дядиных поверенных, в котором сообщалось, что перед смертью он назначил меня своим наследником, и судебная повестка от хитрюги Бредшоу. Я полностью расплатился и дал указания своим поверенным предложить Эллен крупную сумму на образование мальчика, но на условиях, что я больше не буду нести никакой ответственности за его будущее. Они все еще вели переговоры – Бредшоу, естественно, требовал гораздо больше того, что было разумным или справедливым, – когда пришла телеграмма. Думаю, если бы я руководствовался здравым смыслом, то не поехал бы сам, а поручил бы своим поверенным съездить за мальчиком и пристроить его в какой-нибудь приличный дом. В тот момент я об этом не подумал. Я поехал в Брайтон и нашел… своего сына. – Последние два слова Майкл произнес с нажимом.
– Я слышала, что он ваша копия, – тихо проговорила Кристина.
Майкл провел растопыренными пальцами по волосам.
– Теперь-то вы понимаете? – спросил он. – Вы интересовались, что со мной такое. Ну, теперь я вам отвечу. Много лет я допускал, чтобы этот ребенок страдал. Много лет я допускал, чтобы он жил с людьми, которых я презирал и ненавидел. И он действительно похож на меня – он же мой сын.
80 
