Глава 16

— Уехала? — Мир Кэмерона снова потерял свои краски. — Что значит «уехала»?

— Уехала в Балморал. Сегодня утром она получила телеграмму от королевы, — тихо сказала Бет. — Мне жаль, Кэм. Ты не знал?

— Нет, я ничего не знал. — Не попрощалась, даже не потрудилась оставить ему записку, мелькнуло в голове.

— У нее даже не было времени упаковать вещи, — продолжала Бет, снимая перчатки. — Взяла самое необходимое, а остальные вещи просила меня прислать ей.

— И ты ее отпустила? — прогрохотал голос Кэмерона.

— Ее вызвала королева. Она не могла отказать ей. — Взгляд темно-синих глаз наткнулся на яростный взгляд Кэмерона, она замолчала в нерешительности. — Помнишь, ты учил меня ездить на лошади?

— Какое это имеет сейчас значение, черт возьми? — Мир ушел из-под ног Кэмерона, и он катился, катился куда-то вниз.

— Ты был очень терпелив со мной, хотя я абсолютно ничего не знала о лошадях. Ты подобрал для меня спокойную лошадь, которой было легко управлять. Я поверила, что ты не позволишь мне упасть. И не потому, что Йен задушил бы тебя, случись со мной что-нибудь.

— Я помню.

— Тогда поверь мне, когда я говорю: ты увидишь Эйнсли опять. И все будет так, как должно быть.

Вид у Бет был серьезный, но ее слова — чушь, все — чушь.

— Она оставила для меня какую-нибудь записку?

— Нет, — с извиняющимся видом ответила Бет. — Ей едва хватило времени попрощаться с Изабеллой и попросить меня поцеловать за нее детей.

Никакого «до свидания» для Кэмерона, никакого ответа на его трогательную мольбу: «Эйнсли, ты должна поехать со мной. Скажи, что поедешь. Обещай мне».

— Проклятие!

— Кэмерон, — коснулась его плеча Бет, — мне очень жаль.

Кэмерон посмотрел на нее с высоты своего роста — добрая, немногословная женщина, которая сделала Йена счастливым. Он уже хотел что-то сказать, как вдруг его пронзила одна мысль.

«Письма».

Обязательная Эйнсли никогда бы не бросилась сломя голову в Балморал без писем. Если Анджело отдал их ей… Ему следовало помнить, что однажды она уже склонила его на свою сторону.

Ни слова не говоря, Кэмерон направился в свое крыло дома и, перескакивая через две ступеньки, ворвался в свою спальню. Здесь все выглядело так, как оставил Кэмерон прошлой ночью. Даже шерсть на кровати там, где лежал Макнаб. Сейчас собака следом за ним снова вошла в комнату.

Кэмерон бросился к ночному столику, над которым висела картина с веселой уличной девицей. Она сидела на краю кровати в одной рубашке и, улыбаясь, натягивала чулки. Эту картину Мак нарисовал для него давно. Хотя Кэмерон никогда не знал, какую модель использовал брат, ему нравилась веселая улыбка женщины, которая встречала его каждое утро.

Теперь она смеялась над ним, когда Кэмерон рывком открыл ящик. Он запер его, но разве может крошечный замок тягаться с мастерством Эйнсли!

Письма исчезли.

— Черт возьми! Ты очень плохая сторожевая собака! — сказал Кэмерон севшему рядом с ним Макнабу.

Макнаб постучал хвостом.

Кэмерон заметил в ящике клочок бумаги, которого в предыдущую ночь там не было. Развернув его, он прочитал:

«В поезде, после „Сент-Леджера“. Я дам тебе свой ответ».

Она не подписала записку.

— Отец!

Хвост Макнаба застучал по полу еще быстрее. Кэмерон сунул записку в карман.

— Отец!

— Я слышу, слышу. — Кэмерон задвинул ящик столика и повернулся к вбежавшему сыну. Его килт был, как всегда, в грязи, щеки пылали от возмущения.

— Отец, миссис Дуглас уехала!

— Я знаю.

— Ну так поезжай за ней. Верни ее!

Кэмерон сердито посмотрел на сына, и Дэниел озабоченно отступил назад. Кэмерон едва сдержал гнев, кипевший у него внутри.

— Она уехала к королеве, — сдержанно проговорил он. — Ей пришлось уехать.

— Почему? Что этой королеве от нее нужно? У нее и без Эйнсли достаточно людей в услужении.

— Знаю, — согласился Кэмерон. Дикий зверь внутри его готов был броситься в Балморал и послать к черту любого, кто встанет на его пути.

— Это ты виноват, — сердито проворчал Дэниел. — Она уехала, и мы никогда не увидим ее снова. Все из-за тебя…

— Дэниел…

  64