103 
К XIII веку многое изменилось в Европе, и самые большие изменения произошли в экономической сфере. То, что в XI веке только намечалось — рост городов, товарного производства, денежного обращения — уже в XII столетии стало основополагающим вектором общественной жизни. Особенно стремительным был рост городов. Во Франции в XII—XIII веках возникли сотни новых городских центров, быстрыми темпами росли и старые города. За два столетия городское население выросло в шесть-десять раз. Аналогичная ситуация складывалась и в Германии, где в течение XIII века возникло более трехсот новых городов, и в Англии, большинство городских центров которой известно с XIII века.
Но сам рост городов и стремительное увеличение городского населения нельзя рассматривать в отрыве от происходящих параллельно и связанных с самим этим ростом изменений в экономике, политике и идеологии. Основной функцией городов была их роль рыночных центров, а рынок, безусловно, подразумевал и широкое товарное производство, и подлинно эквивалентный обмен, то есть переход от товарных (бартерных) сделок к денежному обращению. Деньги начинают приобретать все большую роль в общественной жизни, становятся самоцелью. Жажда наживы охватывает новые слои общества: от купцов и ремесленников, для которых она естественна и органична, она переходит на более архаичные социальные группы — феодалов и, в меньшей степени, крестьян. Деньги, богатство, накопление сокровищ становились движущей силой меняющегося общества, отодвигая господствовавшие ранее духовные ценности на второй план. Этого стремления к обогащению не избежала и сама католическая церковь. Именно с XIII века приобретает массовый характер практика выкупа за деньги своих данных сгоряча крестоносных обетов. Для некоторых проповедников это даже превратилось в своеобразное ремесло. После пламенной проповеди с разжиганием религиозного фанатизма и массовым принятием креста прихожанами, такой «агитатор» через несколько дней намекал уже пришедшим в чувство новоявленным воинам Христа, что данный обет можно и не выполнять, выплатив некоторую толику денег — якобы на крестоносные же нужды. Подобные злоупотребления приняли настолько массовый характер, что начали угрожать уже самому авторитету церкви. Это понимали наиболее дальновидные христианские деятели, и не зря именно первая половина XIII века стала временем рождения орденов «нищенствующих братьев во Христе» — францисканцев и доминиканцев. Однако эти попытки оздоровить ситуацию и возродить духовные ценности давали только ограниченный эффект. Жизнь менялась необратимо, и даже могучие фигуры Франциска Ассизского и Доминика Гусмана вряд ли могли что-то всерьез изменить в лучшую сторону. Алчность, страсть к богатству побеждала старую христианскую мораль, и ярким примером тому стал Четвертый крестовый поход.
Другим важным фактором ослабления крестоносной идеи стала заметная уже с XII века, но особенно усилившаяся в XIII столетии, централизация крупнейших европейских государств. Она достигла особенного успеха во Франции, а до середины этого века явно побеждала и в Германии. Казалось бы, достижения королевской власти в объединении своих стран никак не должны были влиять на идею крестовых походов — скорее, могли даже усилить мощь христианских армий. Но все было отнюдь не так просто. Централизация европейских государств, консолидация общественных сил вокруг монарха своей страны вызвали к жизни чрезвычайно мощную национальную идею. Единство нации начало подменять собой принцип религиозного единства. До XIII века Европа (католическая) осознавала себя как единый «христианский мир», в противовес «исламскому» или «языческому» миру. Но с этого времени она начала превращаться в Европу наций — Европу Франции, Англии, Германии. А вслед за национальной идеей пришли и национальные войны — как, например, борьба Филиппа II Августа с английскими королями за северофранцузские территории в 1202-1204 годах.
Но укрепление национальных монархий влекло за собой и некоторые другие обстоятельства, объективно влиявшие на ослабление крестоносного движения. Во-первых, усиление королевской власти значительно сократило количество междоусобных войн — этого бича средневековой Европы. А именно наличие постоянных междоусобиц было одним из главных пропагандистских факторов, облегчающих церкви агитацию за «священную войну». Кроме того, резкий спад местечкового сепаратизма в немалой степени подорвал социальную базу вновь формирующихся крестоносных ополчений — ведь значительную их долю составляли как раз разорившиеся в непрерывных усобицах мелкие рыцари, которые на Востоке стремились восстановить утраченное богатство. Вторым следствием централизации стало довольно серьезное ограничение независимости феодальных сеньоров и князей. Последним значительным крестоносным деянием, где эти феодальные властители еще смогли сыграть решающую роль, был Четвертый поход. С этого времени их влияние и место в крестоносном движении непрерывно снижались. Крупные армии могли собрать теперь только короли и императоры, а они, как уже было сказано, гораздо большее внимание уделяли европейским делам, нежели далекой и чуждой Палестине.
103 
