26 
— Но ваш муж ездит в Лондон, — задумчиво пробормотал маркиз, — и ведет светский образ жизни, который большинству людей не по карману.
— Перри получает много приглашений и при этом не обязан отвечать таким же гостеприимством, — застенчиво пояснила Кассия.
— А вы тем временем предпочитаете оставаться здесь?
— Да, особенно теперь, когда вы так великодушно согласились купить ожерелье.
— Я хотел бы проявить еще больше щедрости, — признался маркиз, — но чувствую, что вы вряд ли мне это позволите.
Кассия в изумлении подняла брови, и по выражению прекрасного лица маркиз понял, что истинный смысл его слов остался для нее загадкой.
— Когда вы приедете во Францию, — продолжал маркиз, — я хотел бы подарить вам одну из моих лошадей, и поверьте, там есть из чего выбирать.
Восторг в глазах Кассии был почти ослепительным, но она тут же покачала головой:
— Нет-нет… конечно, я не могу принять такой подарок!
— Почему нет?
— Потому что это… неправильно… так не полагается.
— Думаете, ваш муж станет ревновать?
— Нет, — вырвалось у Кассии, — завидовать.
— В таком случае, — согласился маркиз, — мне придется и ему подарить лошадь.
— Нет… я не это хотела сказать… то есть… так или иначе, вы уже дали нам слишком много, и совершенно ни к чему испытывать ваше… великодушие.
При этом она думала, как была бы шокирована мать, узнав, что кто-то дарит дочери такие дорогие подарки.
И, прежде чем маркиз успел возразить, Кассия твердо сказала:
— Пожалуйста, забудьте о своем предложении. Думаю, вашим лошадям будет лучше в той стране, где они родились, чем на чужой земле.
— Но, как норманн, я считаю себя наполовину англичанином, а вы, как побежденная пленница — ведь ваши предки проиграли в битве при Гастингсе, не так ли? — обязаны подчиняться мне и выполнять все мои повеления.
Кассии почему-то стало весело.
— Вряд ли это можно считать достаточно логичным аргументом!
— Достаточно логичным для того, чтобы настаивать на своем. Вы должны выбрать коня в моей конюшне, но об этом мы поговорим, когда вы окажетесь в Шато-Байе, моем замке, и я смогу отплатить вам гостеприимством за тот сердечный прием, которым я искренне наслаждался.
Он говорил так убедительно и настойчиво… в голосе звучали страстные нотки, от которых сам воздух вокруг них словно вибрировал. Кассия, ощущая, как сильно нервничает, прошептала:
— Надеюсь, мадам де Сальре не простудится. Хотя сейчас и лето, в этой местности бывают холодные вечера.
— Заверяю, Ивонн сумеет позаботиться о себе, как уже, несомненно, сделала, — цинично бросил маркиз. — Кроме того, ваш муж, вне всякого сомнения, не даст ей замерзнуть.
По полупрезрительному тону Кассия поняла, что маркиз раздражен поведением Перри, и поэтому постаралась выступить в защиту брата:
— Перри всегда старается быть идеальным хозяином, а мадам так привлекательна!
— Я не знал, что сэр Перегрин женат, когда привез ее сюда, и, увидев вас, мгновенно понял, какую ошибку совершил.
Он извиняется?!
Кассия смутилась еще больше.
— Пожалуйста, не нужно так думать, — попросила она. — Мадам так прекрасна, так очаровательна и элегантна! Я знаю, что выгляжу совсем иначе, и вы, должно быть, считаете меня ужасно скучной.
— Вы действительно думаете, что все сказанное и сделанное вами со времени моего появления здесь можно посчитать скучным? — удивился маркиз, и сердце Кассии послушно отозвалось на звуки этого глубокого голоса.
— Я, должно быть, неверно выражаю свои мысли, — пролепетала она, — но вы, конечно, все поймете.
— Понимаю, — кивнул маркиз, — но не знаю, что теперь делать, и, видит Бог, я никогда в жизни ничего подобного никому не говорил.
Кассия не знала, что ответить, но когда уже совсем собралась спросить, что все это значит, в гостиной появились мадам де Сальре и Перри. Француженка резво, словно юная девушка, подбежала к маркизу и едва ли не бросилась ему на шею.
— О, там, в саду, при лунном свете, под звездами, все выглядит таким романтичным! Пойдем со мной, Вер, вот увидишь, мы испытаем то же самое, что в ту нашу волшебную ночь при первой встрече!
Она умоляюще смотрела на маркиза, и Кассия подумала, что противиться полураскрытым красным губам и нежному взгляду мадам просто невозможно. И даже Перри уставился на француженку с таким выражением, какого Кассия никогда раньше не видела.
И неожиданно девушка почувствовала себя унылой, косноязычной деревенской простушкой в сравнении с этой женщиной, которая могла одним движением руки пленить обоих мужчин.
26 
