118 
— Все как всегда, — выдал последнее указание Муса. — Главное — выбить охрану из доминиканцев. Остальные побегут.
Корабль был большой, шел ходко, прибыл в Новый Свет быстрее всех, кто отошел от причала вместе с ним, и пристал к причалу в Сан-Паулу глухой ночью.
Пошатываясь от многодневной качки, Бруно сошел на берег и в растерянности замер. Таких больших деревьев он еще не видел никогда.
— Из Наварры кто есть?! — кричали немногие встречающие.
— Мусульмане есть?!
— Сеньор Томазо Хирон! Вы здесь?!
Бруно вздрогнул, и к нему тут же подошел высокий, подвижный монах лет сорока пяти.
— Это ведь вы брат Томазо Хирон?
— Да, — преодолев мгновенное замешательство, кивнул Бруно.
— А вы молодой… наверное, из этих, новых… — прищурился монах. — Давайте отойдем в сторонку. У меня здесь лошади.
Бруно последовал за ним к стоящим у лошадей охранникам, и монах запалил трут, от него — факел и протянул руку.
— Ваши полномочия, пожалуйста.
— А? Ах да, — вспомнил Бруно и открыл шкатулку. — Вот, пожалуйста.
Монах принял бумагу, медленно, внимательно прочитал текст, затем посмотрел бумагу на просвет и кивнул:
— Все в порядке. Меня зовут братом Херонимо. Прямо сейчас и тронемся.
— А как же гостиница? — вспомнил, как хорошо его встречали в каждом городе, Бруно.
— Нет-нет! — засмеялся Херонимо. — Об этом забудьте. В вашем положении лишние глаза ни к чему.
Заметил замешательство Бруно и пояснил:
— Здесь голландских шпионов — каждый третий. Все евреи за голландцев, все евангелисты, само собой, — тоже. Здесь все за них, даже магометане. Как по краю пропасти ходим.
Бруно сделал вид, что понимает, в чем дело, и достал маршрутную карту.
— И это спрячьте, Томазо, — улыбнулся Херонимо. — Сегодня мамелюки готовят налет на караван черных рабов. Так что указанной в карте дорогой мы не поедем.
— Вы все знаете! — потрясенно развел руками Бруно и вспомнил, как это говорят высокородные люди. — Мне даже неловко…
Брат Херонимо рассмеялся.
— От вас и не требуется знать местные особенности. Ваше дело — задание Папы выполнить да трудное время пересидеть. Генерал мне все давно написал.
Бруно прикусил губу. Он чувствовал, что тоже буквально ходит по краю пропасти.
Агент Гаспара появился, когда Томазо уже начал вставать. Показал условный знак и сразу же приступил к делу.
— Как вы?
— Полегче.
— Тогда собирайтесь, вам пора.
— Но…
— Собирайтесь, — непреклонно повторил агент. — Началось.
— Что началось? — насторожился Томазо.
— Австриец вошел в Рим.
Томазо обмер. Он этого ждал уже давно. И все равно было жутковато.
— А Папа? — осторожно поинтересовался он.
Агент цокнул языком.
— Папа в плену и уже готовится подписывать бумаги.
Томазо насторожился.
— И что это за бумаги?
— Например, о запрете работорговли для всей католической Церкви.
— Рогса Madonna! 36 — охнул Томазо. — У нас же половина казны на этом держится!
Агент лишь развел руками, а Томазо сосредоточился.
Подобный документ резко изменял политику престола Петра в Новом Свете. А он все еще был здесь, в Арагоне. Следовало немедленно выезжать в Парагвай, найти брата Херонимо, объясниться и тут же убрать двойника. И тогда может обойтись. Он быстро собрал вещи, с помощью монахов добрался до кареты, и уже там, внутри, агент обрисовал картину целиком.
Все упиралось в деньги. Северная Европа никогда не имела столь же развитой работорговли, как Южная, а потому обычно проигрывала. Теперь, опираясь на военные успехи Австрийца и ссылаясь на Новый Завет, они хотели запретить работорговлю и обрушить экономики главных конкурентов — Италии, Португалии и совместного королевства Арагон и Кастилия.
— А что султан Османский? — спросил Томазо. — Он ведь тоже заинтересован в работорговле…
Он совершенно точно знал, что султан отозвался на призыв Папы о помощи и намеревался войти на обещанные ему Балканы.
— Султан уже движется к Вене, — кивнул агент. — Если сумеет занять, будет новый торг. Но в дела Нового Света султан вмешиваться не станет.
Томазо чертыхнулся.
До сего дня на черных рабах держалась и сахарная промышленность Ордена, и кофейные плантации, и золотодобыча. Ясно, что проверить, что там происходит внутри континента, никто не сумеет еще много лет, но если Папа сдастся, подвоз свежих рабов прекратится сразу.
118 
