Сначала, вроде бы ничего, но потом стало скучно, ггероиня оказалась какой-то противной... 
122 
— Нет, — отчаянно замотал головой Амир. — Я рабами торговать не буду. Свинство это все.
Иосиф помрачнел.
— Знаешь что, брат, поехали, сам все посмотришь. А тогда уже и решай.
Бруно почти валился с коня от усталости, когда они выехали на холм и увидели первое закрытое поселение Ордена для индейцев. Вокруг огромного, насколько хватало глаз, поля тянулся высокий, в два человеческих роста, частокол, а в центре поля виднелся городок — с церковью, казармами для охраны, навесами для рабов, и все это — за вторым частоколом.
«Город Солнца… — подумал Бруно. — Самый простейший механизм…»
— Это и есть наша первая редукция, — гордо обвел рукой линию горизонта неутомимый Херонимо.
Бруно мысленно перебрал все, что ему предстоит: выяснить степень закалки и податливость материала, перезнакомиться со всеми регуляторами хода, а двигатель — само хозяйство курантов — ему неплохо описал брат Херонимо.
— Знаешь, Томазо, — внезапно перешел на «ты» монах, — некоторые нас нещадно критикуют…
Бруно превратился в слух. Брат Херонимо никогда не юлил, а потому слушать его было интересно.
— …но здесь есть все, что нужно человеку: подъем с рассветом, труд на лоне природы, вечерний отдых, молитва…
Бруно понимающе кивнул. Именно таков был распорядок монастыря Сан-Дени. Он, пока сидел в подвале, изучил его досконально.
— Я вообще думаю, что осуществить plenitudo potestaiis 37 можно только с помощью редукций, — уверенно произнес Херонимо, — лично я другого способа одомашнить всех этих греков, китайцев да эфиопов просто не вижу.
Амир оставил рабов помощнику Иосифа — под честное слово кормить и без нужды не наказывать. Долго жестами объяснял дикарям, что скоро вернется, и все равно — на душе лежала тяжесть. Они смотрели вслед такими глазами…
— Не переживай, привыкнешь, — деловито пообещал Иосиф и подвел Амиру немолодую кобылу, — я тоже поначалу думал, умру от сострадания. А потом втянулся…
Амир взобрался на кобылу, и они тронулись по еле заметной тропе в горы, делясь по пути впечатлениями и воспоминаниями.
— Вам еще повезло, — вздохнул Иосиф, — магометан хотя бы в море целыми семьями не топили.
— А что — выпущенные кишки намного лучше? — возразил Амир.
И конечно же, Иосифу пришлось признать, что это не так чтобы намного приятнее. Может быть, лучше утонуть. Затем они вспомнили Инквизицию и первые костры, затем жульнически облегченное королем мараведи, то есть то, с чего все начиналось. Потом поспорили, что за порча может скрываться в учении Христа, но так ни к чему и не пришли. А к вечеру они выехали на холм, и Амир увидел огромное — насколько хватало глаз — поле, обнесенное высоким — в два человеческих роста — частоколом.
— Вот она, юдерия для индейцев, — обвел рукой линию горизонта Иосиф.
— Морерия! — ахнул даже не услышавший, что он сказал, Амир.
Именно такими описывали последние арагонские беженцы закрытые поселения для мусульман.
— А почему они не бегут? Тут же кругом леса!
— Они уже порченые, — покачал головой Иосиф и пояснил: — Почти все — христиане.
— Как? — не понял Амир. — Орден что — построил эту тюрьму для своих?! Для христиан?!
И тогда он услышал этот звук — далеко-далеко. Флейты и барабаны.
— Это они с работы идут, — пояснил Иосиф, — строем.
Амир пригляделся. По краю поля ровными рядами точно в такт флейтам и барабанам шли одетые в одинаковые полотняные рубахи индейцы. Точно так же по улицам его города проходила Христианская Лига.
— Я же говорю, — мрачно повторил Иосиф, — они все уже порченые.
Но Амир его не слышал. В ушах звучала размеренная поступь легионеров, а перед глазами стояла никогда им не виденная, но так хорошо известная по рассказам картина. Легионеры под восторженные крики друзей и гнусавое завывание священника, взяв его старого отца за шиворот, макают в грязную лужу лицом.
— Я буду их ловить и продавать, — стиснув зубы, процедил Амир. — Пока не разрушу здесь все.
— И трудов немного, — обрадовался Иосиф. — Они уже готовые рабы, объезженные… и платят за них…
— Не в деньгах дело, — оборвал его Амир. — И даже не в чести.
Наслушавшись рассказов брата Херонимо, Бруно первым делом осмотрел укрепления и остался доволен: ров, частокол, наблюдательные вышки через равное количество шагов. Затем осмотрел длинные, ровными рядами идущие навесы: общие для холостых парней, такие же для девушек и разбитые на клетушки — для семейных. А затем брат Херонимо отвел его в мастерские, и Бруно охнул. Несколько одетых в серое полотняное белье индейцев суетились вокруг почти собранных курантов.
122 
