40 
– Николай Кимович! – отчаянно завопил Сиволапов. – Я не понимаю, что это за безобразие! Я потрясен! Нужно куда-то звонить – в прокуратуру, в милицию – я не знаю! Ворвались какие-то люди с оружием, в масках, уложили всех на пол! Изъяли ключи от сейфов, от всего! Собираются производить обыск… И никаких объяснений! Полный произвол! Мне, представляете, ребро сломали!
Стоявший за спиной Сиволапова автоматчик глухо хохотнул сквозь вязаную ткань маски и недоверчиво сказал:
– Хорош врать-то! Ребро ему сломали! Ты должен был сказать наоборот – обращались нежно, почти любовно…
– Помолчи, Полянин! – оборвал его командир, сверкнув угрожающе глазами.
– Что делать-то? – продолжал выкрикивать в трубку Сиволапов. – У меня руки связаны… Я тут ничего предпринять не могу…
– Алексей Алексеевич, – стараясь говорить спокойно, произнес Лоскутов. – Я немедленно все выясню и сразу же вам перезвоню. Хорошо? Потерпите еще немного. И не делайте необдуманных шагов!
Лоскутов опустил руку с телефонной трубкой и несколько секунд смотрел на нее, словно не мог никак сообразить, откуда этот предмет оказался у него. Его визави, сидевший в большом мягком кресле из темно-коричневой кожи, терпеливо ждал, разглядывая пылающий кончик своей сигары. Это был Мамаев.
Наконец Лоскутов словно очнулся и быстрым, словно брезгливым движением вернул трубку хозяину. Мамаев поблагодарил его кивком и, деловито прижав трубку к уху, сказал:
– Шестой? Это Первый! Операция продолжается. Досмотр отставить до особого распоряжения. Полный контроль за объектом. Конец связи.
Затем он сложил трубку и спрятал ее в карман вечернего костюма. Лоскутов наблюдал за его действиями с неприкрытым выражением неприязни в выкаченных изумленных глазах…
Они сидели в курительной элитного клуба «Пирамида». Мягкие спокойные кресла, тяжелая драпировка на окнах и пылающий камин по замыслу попечителей клуба должны были создавать изысканно-солидную атмосферу обители для истинных джентльменов.
– Простите меня за этот небольшой спектакль, Николай Кимович, – сказал Мамаев, кладя сигару в бронзовую пепельницу, стоявшую на низком шахматном столике. – Но без него вы вряд ли поверили бы в серьезность моих намерений. Вы, предприниматели, народ недоверчивый…
– Что вы имеете в виду? – недружелюбно спросил Лоскутов. – Какое отношение ваша служба имеет к нашему бизнесу?..
– Наша служба, – назидательно объяснил Мамаев, – имеет ко всему отношение. Допустим, мы получили сигнал, что ваша фирма готовит террористический акт против главы государства…
– Что за чушь! – возмущенно воскликнул Лоскутов.
– Не горячитесь, – предупредил Мамаев. – Я говорю – допустим. Скорее всего это действительно чушь. Но сигнал был, и мы обязаны отреагировать. Потом ошибка, конечно, выяснится, мы принесем извинения за причиненное беспокойство…
Лоскутов подозрительно посмотрел на него.
– О каком сигнале вы говорите? – недоверчиво спросил он. – Кто мог дать такой сигнал?
– А разве вы не догадываетесь? – Мамаев вежливо улыбнулся. – Вы же старались, чтобы этот сигнал до меня не дошел…
Выпуклые глаза Лоскутова замерли и сделались будто стеклянными.
– Я вас все-таки не понимаю… – пробормотал он.
– Ну, будет, будет!.. – нетерпеливо сказал Мамаев. – Со следователем будете играть в кошки-мышки. Не забывайте, что в вашей конторе находится целый взвод. Одна моя команда, и они начинают повальный обыск. Будут конфискованы все ваши бумаги, будут арестованы счета, офис будет опечатан… Когда через неделю ваш бизнес засохнет на корню, вы меня поймете…
– Это шантаж? – мрачно осведомился Лоскутов, нервно перебирая пальцами по подлокотникам кресла.
– Выбирайте выражения! – делаясь сердитым, прикрикнул на него Мамаев. – Мне не нравится ваш тон. Если вы считаете себя безгрешным – так и скажите. Я не буду терять здесь с вами время. Кстати, пока вы здесь рассуждаете, ваши сотрудники лежат мордой в пол.
Лоскутов бессильно взглянул на внезапно окаменевшее лицо собеседника и холодной сталью блеснувшие глаза.
– Так чего вы хотите? – устало произнес он.
– Ну что ж, это уже лучше, – одобрительно заметил Мамаев. – Но, сдается мне, хотеть должны вы. Вы должны хотеть, чтобы мои люди покинули ваш офис и, наверное, чтобы я вернул вам то, ради чего вы потратили столько усилий… – Двумя пальцами он достал из кармана трубочку от валидола и усмехнулся. – Да-да! Это тот самый сигнал…
40 
