36 
Танин налил себе граммов сто коньяку и кивнул Ольге, подзывая ее. Она с неохотой повиновалась. Села рядом, держа свой фужер за ножку. На ее лице застыло упрямое выражение.
– Я думала, мы выпьем вместе, – капризно выпятила она губки.
– Мы и выпьем. Только я буду пить коньяк. Доверю тебе одну маленькую тайну: я не люблю шампанское. Терпеть не могу. Ты уж меня прости.
Он поднял рюмку. Ольга поднесла фужер к губам.
– За что пьем? – Она остановилась и кокетливо посмотрела на Танина.
– За то, чтобы наше знакомство переросло во что-то большее, – провозгласил Танин.
Ольга расслабленно кивнула, и они выпили.
– А теперь нам не мешало бы взбодриться! – с этими словами Китаец включил DVD-плеер. – Ты любишь рок-н-ролл? – весело спросил он озадаченную Ольгу.
Комната уже сотрясалась от зажигательного ритма и пульсирующей интонации Элвиса Пресли. Обалдевшая Ольга с удивлением наблюдала, как Китаец сбрасывает пиджак, выправляет рубашку, расстегивает ее на груди и бросается в танец.
– Нет, – резко остановился он, – вот так будет лучше.
Он задвинул стол обратно в угол, едва не переколошматив посуду, и вновь задергался в рок-н-ролльном ритме.
– Иди сюда!
Немного свыкнувшись с неожиданно зафонтанировавшей веселой экспансивностью Китайца, Ольга присоединилась к нему.
Они прыгали и смеялись, как дети. Наконец, совсем разгорячившись, Китаец скинул рубашку. Король рок-н-ролла надрывал глотку, а парочка надрывалась от смеха. Китаец порой подпевал Элвису. Ольга танцевала самозабвенно, делая жутко эротичные движения, по-змеиному извиваясь и задирая юбку. Китаец порой переходил от соло к парным танцам. Приобнимая Ольгу за талию, он извивался вокруг нее, падал на колени, быстро вскакивал и снова принимался дрыгать коленями и руками.
Выбившись из сил, они рухнули на ковер и долго еще смеялись. Просто так. Потом выпили: Ольга – шампанское, Китаец – коньяк. Танин лег на диван. Ольга выключила Пресли и включила Грейс Джонс, чей завораживающий чувственный голос, сладострастно низкий и густой, погрузил гостиную в океаническую бездну страсти и тревоги. Китайцу очень нравилась эта темнокожая певица, нравился ее голос, в ватной теплоте которого ему порой слышался холодный металл отстраненности. Этот волшебный голос то по-кошачьи крался, то прыгал на горло, норовя перегрызть артерию.
Ольга на миг замерла посреди комнаты, а потом, проникнувшись угрожающе-томной страстью Джонс, принялась медленно танцевать. Это было какое-то ритуально-зачаровывающее действо. Ольга плавно что-то рисовала в воздухе руками, бедрами, всем телом. Китаец с интересом смотрел на нее.
Наконец ее движения, следуя за ритмом, стали более резкими, темпераментными… Она рассекала воздух, отходила к стене, сливалась с ней, и, выставляя руки вперед, наступала. Потом вдруг быстро задрала свою трикотажную кофточку и сняла ее. Бросила на пол.
Это продолжалось довольно долго. За кофточкой последовали юбка, чулки, а потом и бюстгальтер. Китаец неотрывно смотрел на нее. Он не чувствовал влечения, просто ему было любопытно, как музыка и вино могут растормошить самого закомплексованного человека. Ольга поманила его, но он остался равнодушен к ее призывам и предпочел место зрителя.
– Ты не хочешь меня? – обиженно спросила она, на миг остановившись.
Китаец покачал головой. И что-то случилось, замкнулось… Может быть, как раз этого он и ждал. Ольга задрожала, осела на пол и разрыдалась. Ее плач был таким горьким, что Китаец, который предпочитал молча пережидать время женских истерик, рассматривая их в одном ряду с природными катаклизмами, пошел искать валерьянку. Вместо этих невинных таблеток он нашел в аптечке тазепам. Налил в стакан минералки. Вернулся с ним и таблеткой в гостиную, выключил музыку и присел на корточки рядом со стенающей стриптизершей.
– Выпей, – он взял Ольгу за подбородок, втолкнул таблетку ей в рот и поднес стакан.
Она кое-как проглотила тазепам и затравленно посмотрела на Танина.
– У тебя так здорово это получается, – ободряюще улыбнулся он, – ты раньше не работала в каком-нибудь стриптиз-баре?
Ольга отрицательно покачала головой и протяжно всхлипнула.
– Не надо плакать. – Танин взял Ольгу на руки и отнес на диван.
Положил и сел рядом, вперившись черными глазами в лихорадочно горящие глаза Ольги.
– Я ведь все про тебя знаю, – таинственно сказал он, – можешь мне не верить, но это так. Знаю, что ты и Романа Сергеевича…
36 
