228 
Вадим напрягся всем телом.
В пустой комнате никого не могло быть. Прислонился ухом к двери.
Шаги раздались снова.
Сомнений не осталось. Теперь он слышал их совершенно ясно.
– В окно кто-то залез – мелькнула первая мысль. – Но зачем?
Шаги были мягкие, но отчётливые. Казалось кто-то медленно обходил комнату по кругу.
– Может воришка? А может – грабители?
Эти не шутят. Будут бить, пытать…
Рука потянулась к кухонном ножу на столе – Я просто так не сдамся!
Хриплым голосом крикнул:
– Кто там?
В ответ – тишина.
Странная, зловещая тишина не предвещающая ничего хорошего.
Рука ещё сильнее сжала нож. Когда-то в ВДВ их учили как обращаться с ножом, прятать его за спину чтобы не выбили. Учили как надо правильно повернуться к сопернику.
Только вот… почему руки дрожат так сильно?
– Я слышал Ваши шаги! Я вооружён! – Старался чтобы его голос звучал уверенно. Но он звучал тихо.
Плохо.
Не нужно выдавать своего страха.
В тот же миг он услышал как шаги в комнате начали приближаться.
Значит – он никого не испугал.
Шаги не исчезли, не удалились, не испарились.
Наоборот – они приближались.
Что делать дальше – в ВДВ не учили. И тогда он бросился в комнату с боевым криком: – А -а -а- а!
Но то что он увидел – мгновенно заставило его остановиться. Глаза широко открылись от ужаса. А нож за спиной упал на ковёр.
Перед ним стояла старуха в чёрном платье похожим на балахон.
Строгие черты лица, худые щеки с старческой рябью. И огромные чёрные глаза которые насмешливо смотрели на него.
Что-то ужасное исходило от этих глаз, но что именно – он не мог понять.
– Ты што милый, на меня решился с ножом кидаться? – И худые губы беззвучно улыбнулись обнажив беззубый рот.
Вадим стоял поражённый чувствуя что его тело не починяется командам разума от полученного шока.
Минута… вторая…
Старуха тоже ничего не предпринимала, стояла и смотрела на него с насмешливой ухмылкой.
Шок постепенно проходил.
– Я знаю Вас? – Наконец выдавил он из себя.
– Знаешь – ответила старуха. И опустилась на стул.
А дальше случилось нечто совсем невероятное.
– Вадик-Падик! – сказала она негромко.
Это было то самое заветное слово… как будто прозвучало из далёкого прошлого…
И в тот же миг от изумления Вадик почувствовал что шок снова возвращается к нему. Руки перестали слушаться, ноги обмякли и он опустился на пол.
– Откуда Вы знаете моё детское прозвище? Только мама называла меня так.
Старуха снова усмехнулась. И вдруг её тёмные глаза сузились. Что-то злобное мелькнуло в них.
– Твоя мама давно ждёт тебя.
Вадик почувствовал что тут, в комнате, происходит нечто такое что не должно происходить. Никогда и не при каких обстоятельствах!
Потому что… это просто невозможно! Немыслимо!
– Моя мама давно уже умерла! Кто Вы? Я знаю Вас? Как Вы сюда попали?
Но старуха лишь смотрела на него и не отвечала. И от этого молчания становилось ещё страшнее.
Вадим оглянулся как бы ища спасение от того что происходит в комнате.
Лишь его нож лежал в двух метрах он него. Острый, длинный.
– Так не узнал меня милый? Ну ладно…
И старуха выпрямилась в свой длинный рост.
– Так посмотри внимательно, Вадим. Хотел увидеть старуху по прозвищу старость?
Теперь старуха не смеялась. И смотрела ему прямо в глаза: – Решил удрать от меня, Вадик? Пробежки делаешь, физкультурой занимаешься? Дурак… от меня не уйдёшь.
– Я наверное сплю – предположил Вадик.
– Может и спишь – ответила старуха.
Ну что же – подумал Вадик. – Тогда мне нечего бояться… и раз ты та которую называют старость, то знай… – я хочу дожить до 75 лет. Мечта у меня такая… и тебе меня не взять – ещё лет пятнадцать! Это точно!
Старух презрительно усмехнулась
– И как ты хочешь спастись от меня? Пробежками? – И она рассмеялась. – Дурак! Я всё могу сделать. Особенно с тобой.
Глаза старухи вдруг стали цепкими. Быстрым взглядом она окинула ноги, руки и всё его тело.
Мерзкий взгляд заставил непроизвольно вздрогнуть Вадима. – Как будто мясник оценивает тушу перед разделом на части.
228 
