Лёгкий, ненавязчивый романчик 
167 
– Его Величество прежде всего считает необходимым удовлетворять мои желания, – мягко прервала его Марианна. – Я прекрасно понимаю, что восстановить внутреннее убранство в первозданном виде невозможно, так как мы не знаем, как оно выглядело, но я думаю, что вам достаточно сделать все в соответствии со стилем дома и особенно, особенно в духе висящего в зале портрета.
Наступило молчание, такое глубокое, что Фортюнэ зашевелилась в своем кресле.
– Портрет? – спросил Фонтен. – Какой портрет?
– Да как же, портрет мо…
Мариана спохватилась. Она чуть не сказала «портрет моего отца», а певица Мария-Стэлла не могла иметь ничего общего с семьей д'Ассельна. Она глубоко вздохнула и быстро заговорила:
– Великолепный портрет мужчины, который мы видели сегодня утром – мои друзья и я – над камином в зале. Мужчина – в костюме королевского офицера.
– Мадемуазель, – хором ответили оба архитектора – уверяем вас, что мы не видели никакого портрета.
– Но ведь я еще не потеряла рассудок! – теряя терпение, вскричала Марианна.
Она не понимала, почему эти люди не хотели говорить о портрете. В волнении она обернулась к м-м Гамелен.
– Подтвердите, дорогая, что вы тоже его видели.
– Действительно, я его видела, – встревоженно сказала Фортюнэ. – И вы утверждаете, господа, что в том зале не было никакого портрета? Я ясно вижу его перед собой: удивительно красивый и благородный мужчина в форме королевского полковника.
– Клянемся честью, сударыня, – заверил Персье, – мы не видели его, поверьте, если бы мы там что-нибудь увидели, мы обязательно сказали бы вам. Все это достойно удивления. Подумать только: портрет один в опустошенном доме.
– Однако он был там, – упрямо настаивала Марианна.
– Да, он был там, – раздался позади нее голос Жоливаля, – но теперь его нет!
Аркадиус, исчезнувший сразу после полудня, вошел в салон. Персье и Фонтен уже спрашивали себя, не попали ли они к помешанным, облегченно вздохнули и с признательностью обернулись к этой неожиданной поддержке. Тем временем Аркадиус, как всегда любезный, поцеловал руки хозяйке дома и Марианне.
– Очевидно, кто-то унес его, – беззаботно воскликнул он. – Господа, вы уже договорились с… синьориной Марией-Стэллой?
– То есть… гм… Еще нет! Эта история с портретом…
– Не принимайте ее во внимание, – печально сказала Марианна.
Она поняла, что Жоливаль желал бы поговорить без посторонних свидетелей. И ей хотелось только одного: увидеть, как уходят эти двое, впрочем, очень симпатичные, и остаться одной с друзьями. Она заставила себя улыбнуться и сказать беззаботным тоном.
– Учтите одно: мое желание увидеть особняк в его прежнем облике неизменно.
– В стиле прошлого века? – пробормотал Фонтен с притворным ужасом. – Вы действительно настаиваете?
– Да, я настаиваю безоговорочно. Я не хочу ничего другого. Постарайтесь вернуть особняку д'Ассельна его первоначальный вид, и я буду вам бесконечно признательна.
К этому нечего было добавить. Оба архитектора попрощались, заверив, что они сделают все возможное. Едва они исчезли за дверью, как Марианна бросилась к Аркадиусу.
– Что вы узнали о портрете моего отца?
– Что его больше нет на том месте, где мы его видели, бедное дитя. Ничего не сказав вам, я вернулся на Лилльскую улицу, где поджидал, пока не уехали архитекторы. Я хотел осмотреть дом снизу доверху, потому что кое-что показалось мне странным, в частности, эти легко открывавшиеся замки. И вот тогда я заметил, что портрет исчез.
– Но, в конце концов, что с ним могло случиться? Это же бессмысленно!.. Невероятно!
Горькое сожаление охватило Марианну. У нее появилось ощущение, что она действительно потеряла в эту минуту отца, которого раньше не знала и которого с такой радостью обрела сегодня утром… Оно было таким ужасным, это внезапное исчезновение.
– Я должна была сразу же забрать его, а не оставлять там, раз уж так неслыханно повезло. Но мне и в голову не приходило, что кто-то может прийти и забрать его! Ибо именно это и произошло, не так ли? Его украли!
Ломая руки, она металась по салону. С виду невозмутимый, Аркадиус не сводил с нее глаз.
– Украли?.. Может быть…
– Как это «может быть»?
– Не сердитесь. Я думаю, что особа, поместившая его в зале, просто забрала его назад. Видите ли, вместо того чтобы искать похитителя, надо, по-моему, попытаться найти того, кто повесил портрет среди подобного разгрома. Потому что, когда мы узнаем это, мы узнаем также, кто хранил его все эти годы.
167 
