30 
— Так и так Арман сказал мне, что Буазарди занял район Юноде, — оборвал их препирательства Бран Магон, — но территория леса большая, и, поскольку он сам не знал точного места, я позволил себе уточнить у вас. Но теперь, когда вы сами вызвались идти, мне все это ни к чему, а если я понадоблюсь Буазарди, то он знает, где меня найти!
— Я так и передам ему, — уверила его мадемуазель Луиза. — Не обижайтесь на мои давешние слова, — извинилась она с улыбкой, — мы привыкли бояться любого звука, попавшего в чужое… невидимое ухо.
Последние слова, произнесенные с запинкой, были долгом вежливости по отношению к Лауре, которая вполне могла бы принять на своей счет излишнюю сдержанность мадемуазель де Вильне. Лаура с благодарностью улыбнулась ей. Но тут мадемуазель Леони, судя по всему с болью осознав, что мужчина, чудом снова возникший в ее жизни, сейчас уедет, да вдобавок в сопровождении молодой дамы, слишком, на ее взгляд, соблазнительной, решилась задать вопрос:
— Не говорили ли вы только что о поездке в Гильдо? Что вам там понадобилось?
— Леони! — предостерегающе воскликнула ее сестра, шокированная такой нескромностью.
— Когда друг едет в опасное место, наш долг его предупредить! — огрызнулась Леони. — Вам не хуже, чем мне, известно, что в монастыре кармелитов происходят странные вещи. Надеюсь, туда вы не собираетесь заворачивать?
— Мы направляемся именно туда, — сухо уточнила Лаура. — До меня дошли слухи, что там может оказаться все мое имущество, похищенное из замка Лодренэ.
Вот господин де ла Фужерей и предложил меня сопровождать. Теперь вы понимаете, как это важно.
— А что за странные вещи? — поинтересовался «сопровождающий».
— Рассказывают, что по ночам там появляются блуждающие огни, раздаются стоны, бродят духи… Даже видели привидение! — выпалила мадемуазель Леони.
— Это просто смешно! — оборвала ее сестра. — Сотни лет обыватели из Гильдо уверяют, что призрак несчастной Франсуазы Динанской бродит по руинам замка. Монастырь недалеко оттуда, а с тех пор, как оттуда ушли монахи, местные предрассудки распространились и на их старый дом.
— Как бы то ни было, — заключила Лаура, — мне надо съездить туда. Привидения меня не испугают. Куда больше ужасов мы наблюдали среди живых!
— Ну, тогда да хранит вас бог! — провозгласила мадемуазель Луиза, перекрестив ей лоб.
И они тронулись в путь…
Трактир выглядел странным наростом на скалистом склоне, где приютились постройки старого монастыря. В пору расцвета белых монахов он знавал лучшие времена: тогда в Гильдо не переводились паломники, пришедшие помолиться Божьей Матери или взять лекарства, которые готовили тут монахи: сердечные или ранозаживляющие. Теперь посетителей здесь стало мало, и были это в основном рыбаки, крестьяне да иногда настороженные незнакомцы: они выходили из ночи и в ночь возвращались.
Двуколка могла бы вызвать переполох, ведь экипажи сюда почти не подъезжали, но трактирщик почему-то даже и ухом не повел:
— Чего надо? Пить-есть? Разносолов не держим!
— Да они нам и не нужны! — успокоил его Фужерей. — Найдется ли комната для гражданки? Дело к ночи, дождь собирается, — кинул он взгляд на темные тучи, скрывшие линию горизонта. — Да и прохладно! Мне самому бы присесть в уголке у очага с тарелкой супа. А для коня вот тут у меня есть овес!
Не глядя на нежданных посетителей, хозяин стал отпрягать лошадь и повел ее в небольшую конюшню, а дворянин подал руку Лауре, помогая выйти из двуколки.
— Идите в зал! Там Гайд обслужит вас.
— Это жена твоя или служанка?
— И то, и другое. Прошли времена, когда она нежилась, глядя, как тут снуют подавальщицы… А эта гражданка твоя супруга?
— С каких это пор трактирщики допрашивают проезжающих?
— С тех самых… Теперь и не поймешь, с кем имеешь дело. Мы тут на краю света, каждой забаве рады.
— А ты, милок, предерзок, но я тебе отвечу: она моя племянница.
— Да, так, пожалуй, вернее.
— Нам тут придется провести ночь? — спросила Лаура, глядя, как уносят сбрую.
— Согласен, он не слишком дружелюбен, но коню, да и вам, нужен отдых, а здесь на лье в округе нет другого постоялого двора.
Коренастый, с длинными седеющими волосами, с бородой, почти скрывающей лицо с недобрыми глазами, трактирщик действительно не внушал доверия. Чересчур длинные руки и узловатые кисти, сжатые в кулаки, довершали сходство с большой обезьяной.
30 
