очень нудно 
127 
— Да! Шприц достаточно длинный, чтобы пройти сквозь решетку. Кровь будет капать на другую сторону. Он сможет ее пить, как только она закапает. Это может спасти его! — Елена произносила каждое слово очень медленно, будто говоря с ребенком. Ей отчаянно хотелось, чтобы ее мнение услышали.
— О, Елена, — доктор со стоном сел и достал спрятанную бутылку» Черной Магии» из своего плаща. — Мне так жаль. Но для меня это так же тяжело как взять кровь из пробирки. Мои глаза, дитя — они слепы.
— Но очки, как же очки?..
— Мне не помогут ни одни. Это тяжелая болезнь. Нужно находиться в очень хорошем состоянии, чтобы пережать вену. Для многих врачей — это довольно сложно, для меня — невозможно. Прошу прощения, детка. Но двадцать лет назад я был успешным.
— Тогда я найду Деймона и позволю ему вскрыть мою аорту. И мне все равно, если это убьет меня. Но я сделаю это.
Новый голос, донесшийся из ярко освещенной клетки перед ними, заставив и доктора, и Елену повернуть головы.
— Стефан! Стефан! Стефан! — не заботясь о том, что острое как бритва ограждение может сделать с ее плотью, Елена наклонилась, пытаясь дотянуться до его рук.
— Нет, — прошептал Стефан, словно делясь секретом. — Положи свои пальцы здесь и здесь — поверх моих. Этот забор обработан специальной сталью — он блокирует мою Силу, но он не может повредить мою кожу.
Елена положила свои пальцы. И затем она прикоснулась к Стефану. По-настоящему прикоснулась. Спустя столько времени. Ни один из них говорил. Елена слышала, как доктор Меггар встал и тихо отошел. «К Сейджу», подумала она. Но все ее мысли были о Стефане. Они просто смотрели друг на друга, с дрожащими на ресницах слезами, чувствуя себя очень юными. И очень близкими к смерти.
— Ты говорила, что я всегда заставляю произносить это первой, что ж я ошарашу тебя. Я люблю тебя, Елена.
Слезы упали из глаз Елены.
— Только этим утром я думала о том, как много людей люблю. Но на самом деле это только потому, что есть один, кто находится на первом месте, — она придвинулась к нему. — Единственный, навсегда.
Я люблю тебя, Стефан! Я люблю тебя!
Елена отступила на мгновенье, и вытерла глаза, не испортив макияж, так как это умеют умные девочки: положив свои пальцы под нижние ресницы и надавливая назад, превращая слезы и тени в мельчайшие капельки в воздухе. Впервые она могла думать.
— Стефан, — прошептала она: — мне так жаль. Я потратила все утро чтобы одеться — красиво, чтобы показать, что ждет тебя, когда мы вытащим тебя отсюда. Но сейчас… Я чувствую… как…
В газах Стефана слезы тоже высохли.
— Покажи мне, — с интересом прошептал он.
Елена встала и просто стянула плащ. Закрыв свои глаза, она показала свои волосы, завитые в сотни мелких кудряшек, лежащие вокруг ее лица. Ее золотые тени были водостойкими и остались на веках. Ее единственная одежда — сетка из золотого тюля с драгоценностями, добавленными чтобы сделать наряд приличным. Все ее тело переливалось совершенством только расцветшей молодости, которой никогда могла повториться или обновиться. Звук, как протяжный вздох… и затем полностью стихший, Елена открыла свои глаза, испугавшись, что Стефан возможно умер. Но он стоял, вцепившись в железное ограждение, как если бы он мог открыть его и достать до нее.
— Это все ради меня? — прошептал он.
— Это ради тебя. Все только ради тебя, — ответила Елена.
В этот момент мягкий звук послышался за ее спиной, и она повернулась и увидела два глаза сверкающих в темноте из камеры напротив Стефана.
Глава 30
К своему удивлению, Елена не почувствовала гнева, только решимость защитить Стефана, если потребуется. И затем она увидела, что в камере, которая, как она предположила, была пуста, находился китцун. Китцун не был похож на Шиничи или Мисао. У него были длинные-длинные волосы, белые как снег, но его лицо выглядело молодым. Он тоже был одет во все белое, туника и брюки из какого-то текущего, шелковистого материала, а его хвост практически заполнял маленькую камеру — таким он был пушистым. Также у него были лисье уши, которые двигались туда — сюда. Его глаза искрились золотом как фейерверк. Он был прекрасен. Китцун прокашлялся снова. Потом достал — «Из своих длинных волос», — думала Елена, — очень, очень маленький и тонкий кожаный мешочек.
Как Елена и думала, идеальный мешочек был для совершенного камня. Теперь китцун взял бутылку, по виду напоминавшей бутылку с «Черной магией», (она была тяжелой, и на вид напиток выглядел вкусно), и наполнил мешочек. Затем мешочек принял вид шприца (китцун держал его как доктор Меггар и постучал по нему, чтобы избавиться от пузырьков) и наполнил его. Наконец он протиснул шприц сквозь решетку и надавил большим пальцем, опустошая его.
127 
