144 
– Содержимым общей изоляционной камеры исправительного лагеря № 2-АР-У, – не медлил с ответом Эйнер. – Господа-соратники, вы можете в любой момент послать своих людей, убедиться в справедливости моих слов… а вы зря дёргаетесь, любезный соратник Кузар, – усмехнулся он, заметив, как рука старого уголовника потянулась к кнопке индивидуального коммуникатора, – моих агентов на территории лагеря в данный момент ровно столько же, сколько и ваших. Устранить проблему по-тихомувам не удастся. Может, обойдёмся на этот раз без кровопролития?
В общем, наметился временный выход. Задержанных, будь они пришельцы из космоса, вражеские шпионы или законопослушные граждане, надо вернуть в контрразведку, а там уж разбираться сообща, кто такие и что к чему.
… Наверное, ни одной живой душе за всю историю Церанга не выпадало такой чести – быть этапированными из одного места лишения свободы в другое в сопровождении такого количества высокопоставленных особ! Пятеро членов Совета цергардов Федерации из девяти, включая Эйнера, Азру, Добана Ворогу и самого похитителя – Кузара, сочли нужным присутствовать при этом мероприятии лично. Последний также рассчитывал на Репра, но тот предпочёл уклониться. Он решил для себя, пока держаться в стороне от сомнительного родственничка, чтобы самому ещё больше не запачкаться.
Соратник Хрит тоже сперва собирался присоединиться «к компании», а потом передумал – ну их к чёрту! И без него обойдутся. Улучив момент, подпихнул своегоплечом:
– Ну, ты как, ничего?
– В норме, – кивнул тот. – А тебе как, понравился наш пиявочный садок?
– Угу, – мрачновато буркнул Хрит. – Напиться хочется. Пойду, напьюсь. Справишься один, или с тобой поехать?
– Я-то справлюсь, чего теперь. А тебе опять от жены достанется! Подумай!
Да, так уж оно было, и немногие о том знали, что Хрит Фогл-ат, лучший из профессиональных убийц Федерации в постылой своей домашней жизни был едва ли не подкаблучником.
– Вот ещё! – он пренебрежительно повёл плечом, сделал важную физиономию. – Наплевать! Пусть только рот раскроет! Я теперь не абы кто – Верховный цергард Федерации. Меня… уважать… нужно… – последние слова собеседник еле расслышал, так упал вдруг голос «Верховного цергарда»! Вспомнил, вспомнил, наконец, дядька Хрит, что о новом своём назначении до сих пор не удосужился сообщить жене!!! Уже четыре дня прошло!!! Вот если сама узнала – ох, что будет!!! Определённо, надо напиться! Одно к одному!
Однако, и напиться не пришлось – не достал. Жил в доме на углу Федеративной и Патриотической (бывшей Водовозной) один скользкий плешивенький человечек. Лучевой удар лишил его волос и здоровья, честно трудиться во благо Отечества он не мог. Соответственно, и государственного пайка не получал. Приходилось искать иные средства существования, и в этом он преуспел, будучи глубоко убежденным, что указы для того и пишутся, чтобы их нарушать. В его случае речь шла об «Указе о Трезвости». Удивительный дар был у плешивого человечка – умел гнать белый спирт буквально из всего, что худо-бедно поддаётся ферментированию. Их хверсовых очисток, к примеру. Каковые очистки сбывал ему из-под полы за процент от прибыли судомой из общественной столовой при седьмом пороховом заводе.
Служба Внешней безопасности в лице бывшего агарда Хрита о деятельности преступной группировки была прекрасно осведомлена, и как могла, деятельность эту покрывала. Потому что, хоть и входило спиртное в паёк контрразведчиков – было предписано для успокоения нервов, в связи с особо опасной работой – но в таком скромном количестве, что напиться им было никак не возможно. В результате, не только не успокаивались нервы, но ещё больше расшатывались: раздразнишь себя пайковой скляночкой, душа требует продолжения – а где взять? Известно: на углу Федеративной и Патриотической. Притом в полцены – за «протекцию».
И пошёл дядька Хрит, сразу после Совета, знакомым маршрутом. Как был в новёхонькой, первого срока, форме Верховного цергарда Федерации, так и пошёл. И не сразу даже сообразил, чего это на него люди оглядываются? Хотя, они его и без формы уже узнали бы – по официальному портрету. Со всех плакатов на дверях общественных зданий, со всех листовок на тумбах официальных объявлений глядел на дядьку Хрита его портрет, красивый и важный, много лучше оригинала, но всё-таки безошибочно опознаваемый. Вот понавесили, подумалось с неудовольствием. На каждом углу, как уголовного, только что подписи «разыскивается опасный преступник» не хватает! Ох, непросто станет работать по профессии, при такой-то известности! Так думал дядька Хрит, и только через три квартала сообразил, что думает глупость.
144 
