155 
Но именно в этом пространстве, закрывая его собой, стояли с трофейными автоматами в руках, нагло и отчаянно улыбаясь, два Верховных цергарда Федерации. И не было никакой возможности вести огнь, не перестреляв их при этом.
В Законе на такой случай прописано однозначно: персона Верховного неприкосновенна. Никто из подданных Федерации не вправе причинить ей какой-либо вред под страхом смертной казни. И даже если ей самой, за преступление особой тяжести, решением Совета будет вынесен смертный приговор, привести его в исполнение должен другой цергард.
Самые верные псы стояли за спиной каждого из семи Верховных соратников. Но ни один из них не осмелился выполнить приказ Репра. Мало того, сам Репр, опомнившись, опустил оружие – ведь на глазах многих тысяч свидетелей разворачивались события, он сам стал бы преступником в их представлении. Не смел он взять на себя ответственность за крушение идеалов народного сознания. И другие – не смели! Только один человек во всей Федерации мог решиться на такой шаг.
Цергард Ворогу одной рукой вырвал рупор из побелевших пальцев Добана, другая уже была на кобуре.
– ИЗ-МЕ-НА!!! – разнеслось над городом жутким металлическим лязгом. Если бы заговорил вдруг человеческим голосом квандорский «болотный танк», наверное, звук вышел бы именно таким. – ИЗМЕНА!!!
И сразу прозвучал первый выстрел. Ворогу даже не целился, бил в белый свет. Он не рассчитывал попасть, просто подал сигнал. После этого соратников уже ничто не могло остановить, как собак, спущенных с цепи. Цергард Азра, сам ещё плохо сознавая, почему идёт против всех, отчаянно пытался помешать стрельбе, но получил от кого-то рукоятью по темени, осел вниз и затих.
На глазах безмолвных, ошеломлённых трибун шестеро Верховных цергардов Федерации расстреливали собственных соратников. Цергард Хрит упал почти сразу. Взмахнул руками и завалился на спину. Цергард Эйнер успел дать очередь из автомата, тоже не целясь. Он так и сказал Гвейрану, когда заряжал оружие «Не убью никого, так хоть напугаю!». Напугал. Давно соратнички под обстрел не попадали, отвыкли. Присели дружно, попрятались за трибуной. И последнюю свою мишень добивали уже из укрытия.
Добили, конечно. Да только поздно было. В тот момент, когда упал Эйнер, спина последнего из пришельцев скрылась в люке. Автозак рванул с места, смёл бросившуюся на перехват охрану, и скрылся в направлении разрушенных пригородов. Всё было кончено. Сколько угодно могли стучать пули по серебристой обшивке космического катера – на ней даже царапин не оставалось. И стрельба стихла. Страшная, мертвая тишина повисла над Городским полигоном. ТАКОГО ещё не случалось в истории Арингорада. Никто пока не знал, как надо себя вести. Даже цергард Ворогу.
Пришельцам повезло. Раненые среди них были, убитых – ни одного.
До последнего момента они пребывали в неведении. С той минуты, как совсем близко прозвучали взрывы, и вооруженные люди с лицами, скрытыми под белыми масками, ворвались в кузов, земляне были уверены, что настал их последний час. Потому и не желали покидать машину, упирались так, что их приходилось выталкивать силой. Если бы очередные «похитители» удосужились сразу объяснить, что происходит, тогда и выгрузка прошла бы оперативнее, и ранений удалось бы избежать вовсе. А теперь им надо было как можно скорее попасть на головной корабль, потому что на катере нет нужного запаса медикаментов…
Они галдели все разом, взвинченные, ещё не отошедшие от испуга, они что-то объясняли Гвейрану, и что-то от него хотели. Но он не желал их слушать. Он лихорадочно натягивал на себя скафандр для наружных вакуумных работ. А когда кто-то потянул его за рукав: «…вы же медик, вы должны помочь!», он развернулся и заорал на них страшно:
– ВЫ ЧТО, ДУМАЕТЕ, Я ЕГО ЗДЕСЬ ОСТАВЛЮ?!!!
Тогда они отстали. Притихли разом. Больше он не обращал на них внимания.
…Когда странная, неуклюжая фигура в костюме, напоминающем комплект радиационной защиты, только ещё более громоздком, показалась из люка, вновь раздались хлопки выстрелов. И попадания были – Гвейран ощущал их как сильные толчки, будто от удара камнем на излёте. Пули не могли причинить ему вреда, но чисто психологически было неприятно. За неимением лучшего, он выдернул из-за спины трубку встроенного сварочного аппарата. Полыхнула длинная струя ярчайшего белого пламени, она никому не могла причинить вреда на таком расстоянии, но люди испуганно шарахнулись, прекратили стрельбу.
155 
