очень нудно 
145 
…Она переломилась пополам с тихим звоном, будто лопнула струна. Несколько минут ничего не происходило. Потом послышался гул, задрожала земля.
Гора оседала, обваливалась внутрь себя, тонула в клубах чёрной пыли. Они вздымались до самого неба, и молнии сверкали в них. Сверху валились громадные обломки башни, грохот стоял такой, что казалось, рушится весь мир.
Хоть и далеко отошли, а дышать было нечем, на зубах хрустело. Каково же приходилось им, Иванам тысячелетней давности? Как они ухитрялись уцелеть в этом светопреставлении? — задавался вопросом Листунов, и в голову приходил только один ответ: выжить они не могли, гибли вместе Кощеем и похищенной царевной. А счастливый конец — это уже из области мифов и легенд… Или нет? Или их каким-то образом спасал Серый Волк? Возможно, именно в этом состояла его историческая роль — заботиться о безопасности главного героя? Что ж, очень может быть…
Целый день с небес шёл чёрный снег. Он грязными клиньями ложился на белые поля, и люди в деревнях ждали конца света.
Поезд тянулся по равнине: полоса черная, полоса белая, черная, белая… «Как вся наша жизнь» — думал агент Удальцев. Ему отчего-то было тоскливо. Вроде бы, всё прекрасно, и царевна спасена, и победителей Бессмертного ждёт слава и честь. А нет радости на душе! Как-то слишком быстро всё случилось. Тянулось-тянулось, вдруг раз — и дело можно закрывать, сдавать в архив…
— В архив? — агент Ивенский взглянул на подчинённого с укоризной. — Тит Ардалионович, вы о чём? Разве можно сдавать нераскрытые дела? Кто вас такому учил?
— Нераскрытое?! — от удивления Удальцев выронил очищенный апельсин, и тот закатился под лавку. — Как? Царевна освобождена, преступник уничтожен…
— Юноша! — встрял Листунов, хоть его и не спрашивали. В голосе его звучала обидная снисходительность. — Вы подумайте своей головой! Разве Бессмертный — преступник? Нет! Он всего-навсего магическое явление, хоть и того… — он запнулся, забыв нужное слово.
— Персонифицированное, — подсказал Роман Григорьевич.
— Именно! — кивнул герой Иван, и продолжил развивать мысль. — Настоящий же преступник тот, кто вызвал это опасное явление к жизни, и долг наш — найти его и покарать, пока не успел натворить новых бед.
— Золотые слова, — не без иронии подтвердил Ивенский.
Тит Ардалионович некоторое время молчал, обдумывая услышанное. Прислушивался к себе: пробуждается в душе радость, или нет? Увы, не пробуждалась, напротив, разочарование почувствовал. Спросил ворчливо:
— Интересно, нам за спасение царевны хотя бы орден какой-нибудь полагается?
— Конечно нет, — ответил начальник без промедления. — Орден получит его высокопревосходительство, граф Бестужин. А нам выйдет повышение в чине… То есть, вам выйдет.
— Почему только нам? — последнее его замечание удивило Тита Ардалионовича даже сильнее, чем явная несправедливость с орденом.
— Потому что не бывает статских советников двадцати пяти лет отроду, — для пущей важности Роман Григорьевич накинул себе пару годков, округлил, так сказать. — Это, скажут, чересчур… Большее, на что я могу рассчитывать — это именное оружие либо денежная премия.
— А что, тоже неплохо, — одобрительно кивнул Листунов, и уточнил, — я имею в виду премию.
На это агент Ивенский только вздохнул. Лично он прекрасно обошёлся бы и без премии, куда более заманчиво было бы стать самым молодым из статских советников. Но стоит ли мечтать о несбыточном? — подумал он, отрешённо глядя в окно.
… Мрачное расположение духа, не покидавшее Романа Григорьевича несколько последних дней, сменилось настроением элегически-созерцательным, с налётом лёгкой грусти. Отчего же он грустил, чему печалился? А что чаще всего печалит молодых людей его лет? Ну, конечно, разлука с любимой!
Ведь он всё-таки не послушался дядьки Семёна, поехал в Омёт. Едва покончив с Бессмертным, одолжил у военных коня, и, ничего не сказав подчинённым, полетел через поля, осыпаемый чёрным прахом рухнувшей горы. За полчаса домчал, вот как спешил! И всё-таки опоздал. Встретила его опустевшая изба — дверь настежь, печь холодная, всё нажитое брошено. И так по всему селу. И на снегу вокруг домов ни одного человечьего следа, одни звериные. Видно, сдержал слово старый каторжник, предупредил. Опустело волчье логово, все ушли, и онаушла. Куда, в какие края? Где теперь искать любимую?
145 
