очень нудно 
57 
Элизабет попыталась пошевелить пальцами в сапогах, но они казались отмороженными. Стуча зубами от холода, она поблагодарила доктора за полученный адрес церкви и прихода, к которому принадлежала госпожа Шпитце.
В это время они подкатили к дому, не успев закончить разговор.
— Вы заглянете к нам? — словно искушая его, спросила Элизабет, чувствуя, что он именно этого и желал.
Он для приличия несколько заколебался, а затем последовал за ней.
Никогда еще Элизабет не встречала такой благословенный покой и порядок! Замерзшая, голодная и усталая, она тут же обо всем забыла, почувствовав уже в прихожей запах свежевыпеченного хлеба. Госпожа Воген и госпожа Окерстрем как раз накрывали стол в столовой. Карин спустилась к ним, поприветствовала и сообщила самую лучшую новость: у нее в гостях находится Вемунд!
Напрасно пыталась она скрыть улыбку подлинного счастья. Из-за холода улыбка получилась немного натянутой, но неправильно истолковать ее было невозможно.
— Как долго тебя не было, — с чувством произнес он. — Где ты была?
— Дома, — коротко ответила она.
— Как хорошо, что ты вернулась, — защебетала Карин. — Вемунд очень беспокоился за тебя…
Она продолжала лепетать, не обращая внимания на убийственные взгляды Вемунда:
— Мы как раз собирались за ужином обсудить детали крестин. Наши милые женщины напекли на кухне что-то вкусное. Доктор Хансен, как чудно,что Вы к нам пожаловали!
Элизабет наслаждалась этой сценой.
— Как малышка? — поинтересовалась она, пока Вемунд помогал ей снять пальто. Он быстро прикоснулся к ее руке, хотя, строго говоря, это прикосновение было случайным.
— Сейчас наша крошка легче дышит, — ответила Карин. — В соответствии с указаниями доктора Хансена мы положил ей на грудь компресс и затопили кафельную печь.
— Ты посинела от мороза, — строго отчитал Элизабет Вемунд. — В чем дело?
Она поведала об эпизоде с напудренными дамами в экипаже — при этом она чуть было не упомянула о Хольместранде, но, к счастью, вовремя сдержалась.
Вемунд оттирал ей руки. Пока остальные были заняты в столовой, он негромко сказал ей:
— Я вчера в конторе встретился с Лиллебруром. Его мать желает, чтобы ты приехала в Лекенес в субботу вечером. Они проводят ежегодный прием для изысканной публики. Теперь они хотят представить тебя — как маркграфиню и герцогиню и Бог весть как кого еще.
— Но это ведь полнейшая чушь! Какая я там еще герцогиня!
И они непроизвольно расхохотались при одной мысли о крепком, близком к земле крестьянине Ульфе Паладине из рода Людей Льда как маркграфе.
— Я так рад, что ты вернулась, — тихо произнес Вемунд.
— Спасибо, — ответила она насколько могла нежно. — Я так обрадовалась, увидев тебя здесь.
Стоя сзади нее, он прижался щекой к ее волосам.
— Я должна идти в субботу? — спросила она.
— Думаю, что да.
— Может быть, мне до конца выполнить задание? Выйти замуж за мужчину, которого я не хочу? И прожить всю жизнь с ним?
— Мне казалось, что Лиллебрур тебе нравится, — сказал он, задетый таким отношением к брату, которого он так любил.
— Я предпочитаю его брата, — отрезала Элизабет и отошла к остальным.
Он последовал за ней и шепнул ей на ухо:
— Старшего брата нет. Ни для одной женщины. Он заберет с собой свои заботы и уйдет.
— Нет, — прошептала огорченная Элизабет, вцепившись ногтями в его руку.
— Все готово, — крикнула Карин. — Подходите и рассаживайтесь по своим местам!
Сначала ужин складывался как нельзя лучше. Приятное настроение, безмерно счастливая Карин и веселые, любезные кавалеры. Элизабет сидела спиной к кафельной печи, ощущая, как по всему ее телу разливалось тепло, достигая продрогших рук, которые вначале не могли удержать свежеиспеченных пирожков. Госпожам Воген и Окерстрем было позволено присоединиться к трапезе. Хотя у госпожи Окерстрем была довольно неодобрительная мина, ей, однако, — что все не преминули заметить — было хорошо.
Госпожа Воген могла через открытую дверь в свою комнату видеть, как спит София Магдалена.
В доме царила идиллия — всем было просто замечательно.
Но постепенно идиллия стала рушиться.
Все началось с тоненьких, слабых протестов малышки, переросших в порядочный крик. Одна из дам пошла успокоить девочку, которая обычно в такое время не плакала. Они перенесли колыбель к столу и устроили крошке такую качку, от которой и опытному моряку было бы не по себе.
57 
