Лёгкий, ненавязчивый романчик 
41 
– Думаешь, не протащу?
– Не думаю. Знаю, что не протащишь. До сих пор эльбы против тебя в сотую часть силы сражались, а ты и то на седле у меня болтался, а тут на тебя бросят все силы болота.
Макар сгреб в кучку все свое великодушие.
– Ну тогда ты возьми ее! – разрешил он. – Ты же вроде пустой? Или проводникам не положено?
С ежиным звуком Родион провел рукой по щетине. Худое, со впалыми щеками лицо выражало рассеянность. Слова Макара, как видно, совпали с его собственным, не оформившимся еще в слова желанием.
– Закладку второй гряды вытянет не каждый. Только в определенном состоянии духа, по особым заслугам. Да и заказа на нее не было, – выговорил он с большим сомнением.
– Так это ж половина закладки! Даже не половина, а маленький кусочек! Может, прокатит? А ча? Смотри, какая она тусклая! – ляпнул Макар.
Предположение было логичным, но Родион отчего-то разозлился и заорал на Макара, чтобы тот перестал болтать и занялся своей собственной закладкой. Пора возвращаться, а у него ничего не сделано!
Макар потащился к камню. На нос ему упала капля. Он не сразу понял – откуда. Потом разобрался: брови мокрые – хоть отжимай. Надо же! Уже и тут жарко: вытесняет двушка!
Макар так опасался повредить закладку, что провозился со своим камнем кучу времени. Когда же вновь вернулся к Родиону, тот что-то прятал в седельную сумку. Оглянувшись, Макар увидел, что валявшийся на земле кусок песчаника отколот, однако лезть с вопросами и замечаниями не стал. Ощутил, что получит отпор, причем не столько моральный, сколько в ухо.
– Шевели лапками! Возвращаемся!.. Подпругу подтяни, а то под животом пега окажешься! – отрывисто приказал Родион, искоса взглянув на Макара.
Он вскочил в седло, и они понеслись к болоту. Афродита летела за Митридатом. Перед болотомМакар в последний раз обернулся. Сосны еще были видны, но двушкауже исчезала, скрываясь точно за забрызганным грязью стеклом…
* * *
Макар вышел из болотаполуживой. Хуже ему было раз в жизни, когда на рельсах рядом с электродепо его били сердитые в своей справедливости работяги. Память зацепила далеко не все, что являлось ему в болоте. Катающийся по полу джинсовый мужик, культурный такой, с усиками, которому Макар выплеснул в лицо кипяток из ковшика, когда тот ни с того ни с сего его ущипнул… Толстая, пугающе сильная женщина, которая, поймав его руку в своей сумочке, сломала ему мизинец и надорвала ухо… Большеглазая девочка, которую они всегда брали на дело, когда воровали из супермаркета «хавчик». У девочки был такой честный вид, такие веснушки и такие пшеничные косички, что ее можно было фаршировать шоколадками по самые ноздри – охрана только умилялась. Но однажды девочку поймали на кассе, а они не стали выручать ее и бросили.
Макара, ставшего сегодня шныром, прощупывали, искали к нему ключ. Что-то обещали, нашептывали, пугали. Проматывали память вперед и назад, атакуя самые болезненные, важные и святые участки. Эльбы были то жестоки, то добры и очень-очень вкрадчивы. Их мысли отступали прежде, чем Макар успевал организовать сопротивление, и тотчас начинали натиск в другом месте. Только сейчас он понял, что означали слова Меркурия: «Не слушай. Не бойся. Не верь», сказанные вчера вечером, когда уже ясно было, что Макар идет в нырок. Больше всего Макара удивило, что эльбы говорили правильнейшие вещи, с большинством из которых он охотно согласился бы, если бы услышал их не в болоте, а где-нибудь в другом месте. Здесь же Макара охлаждало то, что в моменты, когда сильные крылья Афродиты разрывали паутину, он видел серых карликов, облепивших стены тоннеля. И эти карлики явно не желали ему того добра, о котором говорили.
Макара выручил опыт Афродиты, которой хотелось поскорее вырваться из болота, и то, что сам он думал, как отдаст Кавалерии закладку, и все увидят, что вот он, Макар, «всеобщая патентованная сволочь», как обозвал его однажды Даня, ее не взял! Щеки ему опалило морозом. В грудь ударил сильный ветер, которого не могло быть в дряблом болоте, и он понял, что вырвался. Макар качнулся в седле, едва не вылетев из него, и, потеряв повод, вцепился Афродите в гриву. Нос и горло были забиты слизью. Кашляя, Макар вертел головой, отыскивая Родиона. Родиона он не увидел, зато вдали, очень высоко, Макар различил две подозрительные точки. Конечно, это могли быть и птицы, но он решил не рисковать и заторопился к ШНыру, который узнал по крыше в форме огромной Н. Афродита устала не меньше Макара. В конце концов, ей пришлось разрывать паутину эльбов, которой Макар, по своей глупости, позволял к себе присасываться.
41 
