очень нудно 
56 
Калеб не испытывал такой сильной веры в проект. В его голосе чувствовалось упрямство и строптивость, когда он ответил:
— Это ни к чему не приведет. Они уйдут обратно в бедность и убожество.
— Ты каркаешь сейчас, как настоящий зловещий ворон, Калеб, — сказала Лив, — по крайней мере, нам следует попробовать! Или ты хочешь, чтобы мы Эли выбросили вон?
— Нет, само собой, нет! Впрочем, сколько лет этой девчушке?
Лив задумалась.
— Она родилась в тот же год, когда… Дайте подумать… Да, ей сейчас уже семь лет.
— Семь лет? — произнес удрученно Маттиас. — И мы можем только догадываться о том, как хозяйка Нюгорд обращалась с ней.
Калеб задумался:
— Вы, баронесса, намерены организовать здесь приют?
— Я давно уже думала об этом.
— И сколько…
— Не очень много, в противном случае приют для детей будет не родным домом. У меня для начала есть две небольшие комнаты. Одна для мальчиков, другая для девочек. В каждой из них поместится две кровати. Начнем с этого и посмотрим, как пойдет дело. Набирать много пока нет смысла.
Калеб грубовато произнес, словно отказываясь от собственного предложения, или скорее стыдясь своего мягкосердечия:
— В таком случае я знаю двух мальчиков, которых я с удовольствием бы спас. Один выполняет работу взрослого мужчины у торговца углем, он скоро сломает позвоночник под непосильными ношами. Вам следовало бы взглянуть на то, как этот маленький парнишка зигзагами носится по улицам, изнемогая под тяжестью мешков, которые больше него самого! Я вытащил его оттуда, но ему некуда было податься, и, как только я повернулся спиной, угольщик тут же взял его обратно. Ему приблизительно десять лет. У парня хорошая голова, но он полностью подавлен и не позволяет себе ничего, кроме послушания. Родственников у него нет.
— Мы отправимся за ним, — сказал Маттиас. — А другой?
— Он глухонемой, и семья заставляет его зарабатывать им на хлеб. Он круглый год стоит на углу одной улицы в Кристиании с большим плакатом на груди с надписью «ГЛУХОНЕМОЙ». Если приходит домой без денег, его секут розгами. От побоев он весь в желтых пятнах и синяках, а зимой замерзает. Я дал ему пару варежек, но на следующий день он снова стоял с посиневшими от холода руками. Родители продали варежки, и, кроме того, просить милостыню в прекрасных варежках — значит выглядеть не очень бедным.
— Приведите его сюда, — сказала Лив.
Калеб и Маттиас поехали в Кристианию и привезли этих двух мальчиков. Сделать это оказалось нелегко. Торговец углем начал злобно ругаться, а сам мальчик перепугался до смерти и не знал, чью сторону ему принять.
Он колебался между ними своими спасителями и хозяином в зависимости от того, кто высказывался последним. Но улыбка, звание врача, титул барона и банкнота сунутая незаметно в его карман, победили торговца углем.
Родители глухонемого мальчика выкинули номер, заявив, что прибывшие хотят украсть их любимого сына (понимай: их лучший источник доходов!). Но они не стали звать полицию, нет, они ее сами побаивались. И поскольку у них было тринадцать детей, а Маттиас предложил им выкуп за мальчика, они быстро сдались.
На обратном пути Маттиас сказал:
— Ужасно, что родители берут плату за разрешение помочь их ребенку.
— Я больше не питаю иллюзий, думая о людях, — промолвил Калеб.
Они закутали мальчиков в большое санное покрывало. Дети испытывающе посматривали друг на друга. Мальчики были почти одногодки; маленький нищий производил унылое впечатление, а о другом мальчике нельзя было ничего сказать — так он был черен от угольной пыли.
— Как тебя зовут? — спросил разносчик угля.
— Никодемус, — ответил нищий.
— Что? — Воскликнули одновременно Калеб и Маттиас. — Ты говоришь?
— Конечно, — ответил маленький Никодемус. — Но отец с матерью запретили мне рассказывать об этом. Глухонемой зарабатывает больше денег.
Маттиас и Калеб были потрясены.
— Хорошо, что мы увезли его с собой, — заметил Маттиас.
— Да, — согласился Калеб. — До того, как его этическое восприятие окончательно не утрачено.
Обмороженные руки Никодемус спрятал под замечательным покрывалом. Был он ужасно худ, с синяками под глазами. Взгляд второго мальчика был скептическим, почти умершим, такого они еще не встречали у десятилетнего ребенка.
56 
