70 
Калеб ничего этого не знал. Он чувствовал только жгучую боль в груди от тоски или грусти, сознавая, что она аристократка, а он просто Калеб.
Он на мгновение зажмурил глаза и, чтобы сконцентрировать внимание на чердаке, сделал глубокий вдох.
В темноте невозможно было увидеть даже собственную руку. Поэтому он стоял и слушал.
В завываниях снежной бури он слышал осторожные крадущиеся шаги своих товарищей, продвигавшихся вперед дюйм за дюймом. Иногда ноги цеплялись то об один предмет, то о другой, он слышал приглушенные проклятия. Видимо, их произносил Андреас — Маттиас никогда не ругался.
Внезапно все они услышали из-за угла резкий щелчок. Затем тягучий звук.
Габриэлла, чтобы не закричать, закрыла рот рукой.
«Что Колгрим и Тарье нашли здесь? — подумала она. — Какие тайны прошлого Людей Льда скрывались на чердаке?»
Волшебный корень…
Нет, это было бы слишком страшно, так жутко, что просто стало бы смешно.
Но Габриэлла в этот момент совершенно не испытывала желания смеяться. Абсолютно никакого!
Мужчины быстро и беззвучно шмыгнули в угол, из которого раздался звук. Один из них споткнулся о нечто, зазвеневшее как железный ящик. Калеб беззвучно замер.
Под одной ногой он почувствовал что-то мягкое, из ткани. Он немного подвигал ногой и решил, что это, должно быть, стул, обитый ковром.
Затем на фоне оконного пролета он увидел силуэт Маттиаса. Он был черным, а сзади него виднелось ночное небо, заполненное снегом. А Андреас находился справа от него, это он знал.
Габриэлла стоит у лестницы.
Кто же слева от него? В углу…
По спине пробежал холодок.
Задержав почти полностью дыхание, он услышал, как совсем рядом с ним кто-то дышит. Почувствовал тепло живого существа.
Он быстро выбросил вперед руку и схватил ткань, прикрывавшую плечи. Низкое, маленькое создание, которое тут же вырвалось. Калебом на мгновение овладели нелепые мысли. О голосах Тарье и Колгрима в долине Людей Льда. Слова, которые донес до него ветер, слова, предназначавшиеся не ему: Колгрим, рассказывающий о маленьком зловещем создании с носом, напоминающим клюв, и Тарье, объясняющий, что это не Сатана, а Тенгель Злой из рода Людей Льда, который умер 400 лет тому назад.
Эта мысль словно молния проскочила в его голове, но в то же время достаточно медленно, так как в страхе он разжал руку. Что-то как ветер промчалось по чердаку. Все побежали следом. Калеб споткнулся о железный ящик, который словно нарочно оказывался на пути у всех. Он услышал, как тот поехал по полу под комод и глухо ударился о стену. Калеб мгновенно поднялся на ноги, и тут услышал крик Габриэллы.
Он предоставил мальчикам одним преследовать нечто, скатившееся вниз по лестнице, а сам бросился на помощь Габриэлле, которая, плача, лежала на полу.
— Как Вы себя чувствуете? — обеспокоенно спросил он, поднял ее с пола и, утешая, обнял. Она благодарно приникла к нему.
— Сейчас все хорошо, — прошептала она в его волосы.
Все было так прекрасно. Но едва осознав, в каком положении находится, она тут же в смущении отпрянула и прошептала:
— Извини.
Он пришел в себя:
— Не за что, Ваше сиятельство. Идем, мы должны помочь остальным.
Калеб помог ей осторожно спуститься по лестнице, его рука была такой сильной и надежной. Габриэлла чувствовала, как от двойного напряжения сильно бьется ее сердце.
Еще на лестнице они услышали сильный шум внизу в коридоре. Они быстро спустились и тут же оказались вовлечены в настоящую битву. Габриэллу укусили в запястье, и она закричала от боли и испуга. Не зная, с кем бьются, они вели себя несколько сдержанно, а это делало битву еще более продолжительной.
Но наконец им удалось взять этого тролля в плен.
Он шипел и плевался, на их головы посыпались проклятия и грубые ругательства, поток непристойных слов в нелепой смеси.
Они никогда не слышали ничего подобного.
Или слышали? Этот хриплый, шипящий голос…
— Хватит! Успокойся! — холодно произнес Калеб. — И объясни, что ты здесь делаешь?
— У меня такие же права находиться здесь, как и у Фреды. Я хорошо относилась к ней, но она получила возможность хорошо поесть и жить в прекрасном доме. А я что, не человек?
Прибежали Лив и другие обитатели дома, заспанные, в ночных рубашках, со свечами, которые сейчас были так нужны.
70 
