очень нудно 
65 
А на окраинах распорядитель тычет палкой в ребра:
– Иди в тень!
Янгу переползает под навес. В клетке осталось пятеро. Один к вечеру умрет, и распорядитель то и дело поглядывает на него, верно гадая – не проще ли сразу добить. Но нет, за раба даден залог, и хозяин не вернет его.
– Как зват малчик? – Северянин тяжело дышит. У него вспухли губы и язык раздулся. Глупец пытался перегрызть веревки, вымоченные в соленой воде. Мало того что не вышло, так распорядитель в наказание запретил поить северянина. Нет, к вечеру воды дадут, но до вечера еще несколько часов, а солнце палит немилосердно.
– Янгу.
– Янгар. – Северянин переиначивает имя. – Янг… хаар. Клинок Ветра. Хорош имя. Силный.
Он говорит смешно, но Янгу не смеется. Ему странно, что он понимает речь северянина. И потому Янгу не отстраняется, когда северянин трогает волосы.
– Янгхаар злой. Не хотеть раб быть. Наарту. – Он бьет себя кулаком в грудь. – Ты моя кровь.
Янгу качает головой: его дом здесь.
– Да, – северянин пощупал спутанные волосы, – меня понимать. Темный. И глаз…
Оттянув край глаза, он показал, что имеет в виду: узкие глаза были у Янгара.
– Нос. И рот. Ты есть моя кровь. Север. Аккаи…
– Тебе показалось.
Полузабытые слова слетают с губ. И северянин смеется:
– Ты говорить. Север. Я рассказать. Север – красиво. Там красный песок нет. Солнце добрый. Не жжет, гладит… – Его глаза затуманились, а разъеденные солью губы тронула улыбка. – Север, дом… Я говорить. Ты слушай.
На площади Бейсам Янгу впервые услышал историю про старика, который гонял солнечных оленей от края до края мира. И про Олений город, стоящий на пяти холмах. И про палаты, прекрасней которых нет, про землю, где жили совсем иные боги.
Северянин говорил и днем и ночью. Он словно чувствовал приближение смерти и боялся не успеть рассказать. А Янгу, слышавший десятки подобных историй, не спешил прервать эту.
Он видел ту, другую землю, постепенно сам преисполнившись уверенности, что именно там, за морем, остался его дом. Просто Янгар о нем забыл, но он найдет дорогу.
– Север… – На пятый день северянин мог лишь шептать, хотя ему давно давали воды вдосталь, и распорядитель даже врача позвал. А тот сказал, будто внутри у раба поселилась утробная гниль, и спасти не выйдет, но надо добивать, поскольку этак северянин и прочих заразит. – Север примет, Янгхаар. Идти на Север, Клинок Ветра…
Синие глаза стали вдруг черны. И северянин, схватив Янгу за руку, рванул на себя. Он сдавил его крепко, лишая возможности закричать, и, наклонившись к самым губам, выдохнул:
– Подарок. Маркку. Сила.
Дыхание его было гнилым. И Янгу едва не вырвало. Когда северянин разжал руки, Янгу перекатился от него так далеко, как цепь позволила.
– Подарок, – повторил северянин, слизывая кровь, которая пошла из носу. – Боги Севера помнят о тебе, мальчик.
Этот голос уже не принадлежал человеку.
Когда северянина не стало, Янгу ощутил нечто, похожее на печаль. Без его рассказов время тянулось медленно.
Впрочем, ему не позволили горевать долго. На следующий же день за Янгу вернулся хозяин и отвел его в казармы. А еще спустя две недели Янгу встретился со своим медведем… и алым безумием.
Олений город встречал дождем. И пять холмов вздымались над разлившейся рекой горбами неведомого зверя. Остатки старой крепостной стены, массивной, сложенной из валунов, лежали на них разорванным ожерельем. Драгоценные камни храмов возвышались над построенными наспех лачугами. И узкие извилистые улочки сплетались сетью, выводя то к реке, то к широкой дороге, что протянулась от ворот к дворцу. Ныне и она, мощеная, скрылась под водой. И чавкала грязь под копытами коня.
Город, которого нет прекрасней?
Серый.
И люди такие же. Выглядывают, но тут же прячутся в раковины домов.
Идет Черный Янгар. А с ним – сотня аккаев в полной броне. И дождь не лишил их одежды черноты, не смыл со щитов оскаленные волчьи головы. И мокрый стяг по-прежнему грозен.
Прочь с дороги!
Чем ближе подходил Янгар к дворцу, тем шире становилась дорога. И благородные кипарисы, посаженные вдоль нее, дабы радовать взор кёнига, были зелены. Вода собиралась в каменных кадках и устремлялась вниз по водостокам, уносила к реке грязь и смрад.
65 
