очень нудно 
37 
Ханна поняла, что оказалась в центре семейного собрания. Это были еще одна сестра Боумена, миссис Свифт, леди Сент–Винсент и Аннабел.
— Я всех их подрядила помочь с украшениями, — с ухмылкой сказала Лилиан. — Плохо, что мистер Хант до сих пор не приехал. Ему бы и лестница не понадобилась.
— Я почти такой же высокий, как он, — запротестовал Боумен.
— Да, но ты не так покладист.
— Это зависит от того, кто отдает приказы, — возразил он.
Ханна смущенно вмешалась:
— Мне нужно идти. Прошу меня…
Однако, торопясь покинуть комнату, она позабыла о стоящей позади нее лестнице. И когда девушка повернулась, то зацепилась за нее ногой.
Боумен молниеносно подхватил ее, не дав упасть, и прижал к своей надежной груди. Она ощутила движение крепких мускулов под его рубашкой.
— Если вы хотели, чтобы я вас обнял, — насмешливо шепнул он ей, — то вам следовало просто попросить.
— Рэйф Боумен! — шутливо попеняла ему Дейзи Свифт. — Ты прибегаешь к подножкам, чтобы привлечь женское внимание?
— Если менее очевидные попытки проваливаются, то да. — Он осторожно отпустил Ханну. — Не уходите, мисс Эплтон. Нам действительно пригодилась бы тут лишняя пара рук.
— Я не должна…
— Ах, останьтесь! — с энтузиазмом воскликнула Лилиан, а затем к просьбе присоединилась и Аннабел, и Ханне стало неудобно отказываться.
— Спасибо за приглашение, я согласна, — сказала она, робко улыбнувшись. — И в отличие от мистера Боумена я хорошо выполняю приказы.
— Замечательно, — воскликнула Дейзи, передавая Ханне корзину с ангелочками, сделанными из маленьких носовых платков. — Потому что, за исключением нас с вами, все остальные здесь присутствующие любят их отдавать.
***
Это был лучший день, проведенный Рэйфом за долгое время. А может, и за всю жизнь. Принесли еще пару лестниц. Мужчины прикрепляли свечи на ветки и вешали, куда им было сказано, украшения, а женщины их подавали. Время от времени возникали дружеские перепалки и слышались взрывы смеха, когда они обменивались воспоминаниями о прошлых праздниках.
Забравшись на самую высокую лестницу, Рэйф успел снять свисавшую накладку, пока ее больше никто не увидел. Он взглянул на стоявшую внизу Ханну и тайком бросил ей парик. Она поймала его и запихнула вглубь корзины.
— Что это было? — спросила Лилиан.
— Птичье гнездо, — беспечно ответил Рэйф и услышал, как Ханна подавила смешок.
Уэстклиф разлил по бокалам отличное красное вино и раздал их присутствующим, насильно вручив один пытавшейся отказаться Хане.
— Наверное, мне следует разбавить его водой, — сказала она графу.
Уэстклиф выглядел возмущенным.
— Разбавлять «Cossart Gordon»[8] 1828 года — это святотатство! — Он ухмыльнулся. — Сначала попробуйте, мисс Эплтон. И скажите мне, разве в нем нельзя ощутить вкус клена, фруктов и костра? Как говорил римский поэт Гораций: «Вино льет свет на потаенные души секреты».
Ханна улыбнулась ему в ответ и сделала глоток. Пряный и тонкий вкус вина вызвал на ее лице выражение блаженства.
— Очень вкусно, — признала она. — Но оно довольно крепкое. А у меня в душе могут быть такие секреты, которым лучше оставаться нераскрытыми.
Рэйф шепнул Ханне:
— К моему большому сожалению, один бокал не уничтожит все ваши добродетели. Давайте, выпейте еще немного.
Он улыбнулся, когда она слегка покраснела. Хорошо, думал он, что Ханна не знала, как отчаянно ему хотелось почувствовать вкус вина на ее губах. К счастью, она, похоже, так же не понятия имела, как сильно он ее желал.
Его удивило, что она не использовала обычных женских уловок: ни игривых взглядов, ни тайных прикосновений, ни двусмысленных замечаний. Она была одета, как монашка в праздник, и пока ни разу не показала, что он произвел на нее впечатление.
Одному дьяволу было известно, что поддерживало в нем эту страсть. Это была не обычная похоть, к ней примешивалось еще что–то. Некая спокойная и непоколебимая теплота, похожая на яркий солнечный свет, наполняла все его существо, вызывая чуть ли не головокружение.
Если вдуматься, то это больше походило на болезнь.
По мере того, как выпивалось вино и наряжалась елка, большая комната наполнялась смехом, особенно когда Лилиан и Дейзи попытались хором спеть несколько строчек известного святочного гимна.
— Если бы подобные звуки издавала пара певчих птичек, — сказал Рэйф сестрам, — я бы тут же их пристрелил, чтобы избавить от мучений.
37 
