очень нудно 
138 
– Знаю, характер такой.
– Вот, характер… я исправлюсь! Постараюсь исправиться. Клянусь! И мы начнем все сначала. Ты, я и Шурка. Ну и… брат или сестра? Девочку хочу. Чтобы как ты, красивая. Но если парень, тоже хорошо.
Алла приложила палец к губам, и Семен Семенович замолчал. Он не знал, что и как сказать еще, чтобы она вернулась домой. Он боролся с желанием просто взять ее и отнести в машину. Это ведь правильно будет – отвезти ее домой.
Ради ее же блага.
Здоровья. Безопасности.
– Сема, а… а ты никогда не думал, что с нами будет, если Саша не вернется?
Думал и думает постоянно, хотя изо всех сил гонит эти мысли прочь. И надо бы соврать что-то бодрое, жизнеутверждающее, но врать у Семена Семеновича никогда не получалось. Поэтому он молчит, давая Аллочке право говорить.
– Я знаю, что надо надеяться. И молиться. И верить. Я стараюсь изо всех сил, но вот… с каждым днем шансов все меньше. Я читала. Чем дольше длится кома, тем… тем реже возвращаются. И я понимаю, что бывают исключения, когда и через год, и через пять, и через десять. Но я не знаю, смогу ли я выдержать. Десять лет… как приговор, правда? Только за что? Я в церковь вчера ходила. Просто подумала, вдруг поможет. Стояла, стояла… смотрела. Говорят, что Бог дает испытания. Нам. Тебе, мне… мы, наверное, действительно заслужили. Чем – не знаю, но заслужили ведь. А Саша тогда? Он при чем?
– Не при чем.
Потому что когда-то, лет двадцать тому, Семен Семенович совершил ошибку. Хотя он и сейчас не был уверен, что выбор его ошибочен, и совершенно не мог представить себе жизни иной. Если разобраться, в ней не было бы Аллочки, и Шурки, и всего остального, случившегося за эти годы, не важно, хорошего или нет. А что взамен? Ледяная вечность и туманы Ниффльхейма?
– И наверное, я плохая мать. Я ведь должна быть там, рядом, чтобы разговаривать и все такое… а я не могу, Сема! Не могу и все! Я только больницу вижу, и меня наизнанку выворачивает.
Алла сказала и побледнела. Зажав обеими руками рот, она бросилась из комнаты. И вскоре до Семена Семеновича донеслись характерные звуки.
Он выглянул в куцый коридорчик и увидел открытую дверь. За дверью был туалет, крохотный и темный. Крапчатая плитка, старый унитаз со следами водяного камня, ржавые трубы, которые накренились, грозя уронить бачок, и длинная цепочка с розовым медвежонком на ней.
Плюшевый труп на сантехнической виселице.
– У-уйди, – сказала Аллочка сквозь зубы.
Она стояла на коленях, упираясь руками в деревянный стульчак и нависнув над кругом унитаза. Ее спина мелко вздрагивала, и дрожь эта пугала Семена Семеновича до невозможности.
Вот что ему сейчас делать?
– Пожалуйста, уйди, – повторила Аллочка и снова согнулась над унитазом. – Я не хочу… чтобы ты… чтобы видел меня… сейчас.
Она попыталась встать, а когда не сумела, расплакалась. Семен Семенович поднял ее на руки и сказал:
– Едем к врачу.
– Нет.
– Тогда домой? Пожалуйста.
Алла кивнула.
С возвращением Аллочки дом если не ожил, то хотя бы очнулся от тяжелого сна, в котором не было ничего, кроме давящей на мозг пустоты.
Семен Семенович дождался, когда жена заснет и на цыпочках вышел из комнаты. Он спустился на кухню, где бывал от силы два раза и оба – случайно. На кухне пахло свежим хлебом, и Семен Семенович кое-как отломил от буханки горбушку. В холодильнике и молоко нашлось.
Пил из пакета, морщась от холода и зубной боли. Хлебные крошки сыпались на стол, на пол и на глянцевую поверхность плиты.
Сковородки пришлось искать долго, а когда нашлись, то Семен Семенович понял, что ни одна не подходит. Нет, посуда была хорошей, немецкой, с высокими краями, толстыми днищами и керамическими антипригарными вкладками, но для задумки Баринова никак не годилась.
Он уже собрался было отправить кого-нибудь в супермаркет, когда увидел именно то, что нужно. Эту сковороду отливали из чугуна и давно. Снаружи ее покрывала толстая шуба гари, которая от прикосновений сползала черными чешуями, но изнутри сковорода была чистой, блестящей.
Семен Семенович провел пальцем по днищу, которое сыто лоснилось, и поставил сковороду на плиту. Оливковое масло наполнило ее до середины. Нагревалось оно медленно, выпуская к поверхности мелкие пузыри.
Заглянувшая на кухню повариха хотела было задать вопрос, но вовремя передумала. Удалилась она быстро и тихо, как будто бы вовсе ее не было.
138 
