24 
Он запнулся, но заставил себя договорить:
– …гостем в моем доме.
Тень выползла не сразу. Она долго ворочалась в камине, высовывая то короткую уродливую лапу, то суставчатый хвост, украшенный двойным рядом острых шипов, то птичью голову на тонкой шее. Но запах крови манил, и тень не устояла.
– Сссдраствуй, – прошипела она, перетекая на пол. – Сссдрасствуй, Сссема.
– Где Шурка?
– Шшшурка? – тень обернулась вокруг миски. Длинный язык ее коснулся крови, и тень благостно заурчала. – Ты сссам ссснаешшшь.
– Он там?
– Там, – легко согласилась она.
– Верни его. Слышишь? Верни!
– Бессспокоишься? Бессспокойссся… Сссбежал… сссбежал… трон пуссстует. Всссем плохо.
Она забралась в миску с лапами. Тень поглощала кровь и росла, становясь больше, черней.
– Ты ушшшел… ты ушшшел… бросссил. Мы рассстроены. Сссильно.
– И поэтому вы забрали моего сына?
– Нет. Он сссам. И всссе сссам. Он не отссступит.
– Не отступит, – повторил Семен Семенович. – Я учил не отступать.
– Всссегда первым. Верно? Во всссем… и он сссправиться. Ссстанет владетелем Ниффльхейма.
Тень улыбнулась беззубым ртом.
– Это будет сссправедливо… сссправедливо… но есссли ты хочешь, я могу предупредить. Расссказать правду. Всссю до капельки. До поссследней капельки крови.
Она попятилась, показывая, что в миске пусто, и Семен Семенович, вытянув руку, надавил на разрез. Тень ловила кровь на лету и жадно глотала. Каждый глоток порождал волну судороги, а тело раздувалось, пока не раздулось до предела. Оно лопнуло, выпустив тысячу крохотных перышек, которые шевелились и шелестели, повторяя каждое, произнесенное Тенью слово.
– Верни Шурку и у тебя будет столько крови, сколько захочешь.
– Хорошо бы. Но расссве я могу?
– А кто может?
– Ты ссснаешь. Сссоветниса поговорила бы с тобой. Ей есть, что ссскасать тебе. Есссть… а я – лишь тень… просссто обыкновенная тень.
Перья раскрылись маленькими жадными ртами. И каждый тянулся к руке, норовил поймать свою собственную красную каплю, которых слишком мало было для всех.
– Но есссли ты хочешь… сссделка… сссделка… я сссделаю твоего сссына ссснающим.
– Что взамен?
– Другой. Время. Дай ему дойти. Не дай… не посссволь его убить сссдесь. Сссащити. Там – мы сссами. Сссдесь – помощь. Сссогласись. И я сссделаю так, как ты просссишь.
– Как его имя?
– У него нет имени.
– Тогда как я узнаю его? – спросил Семен Семенович, уже приняв решение.
Он не был плохим человеком. Он просто любил сына.
– Уссснаешь… уссснаешь… Ты уше ссснаешь. Он там же, где и твой Шшшурка. Ты просссто не видел. Он третий. Но пришшшел другим путем, – набрякшая тень отползала к камину, оставляя на полу широкую полосу слизи. – Ты не сссамечал. А теперь сссаметишь. И сссдержишь ссслово. Сссдержишь?
– Я защищаю мальчишку столько, сколько понадобится? Он доходит. И он становится владетелем Ниффльхейма?
– Ссстановится. Ниффльхейма. И всссе будет хорошо. У всссех.
– И Шурка вернется? Если так, то я согласен.
– Вернетссся… Есссли сссахочет. Ты ше ссснаешь, как это… ссслошно выбрать.
– Эй! Ты обещала!
– Я обещала рассскасать. Я расскажу. Но дальше – он сссам.
И Тень распалась на клочки, которые уже были самыми обыкновенными тенями, безмолвными и безвредными.
Семен Семенович поднялся не сразу. Он сидел, уставившись в камин, потирал свежий порез и думал о том, что делать. Конечно, ему было жаль того, другого безымянного мальчишку, но слово было сказано. И слово было услышано.
А Шурка, он же не дурак, чтобы на рожон лезть. Будет время – сделает правильный выбор. Конечно… Семен Семенович ведь сделал когда-то.
В тот же день у палаты номер три появилась круглосуточная охрана.
Глава 4. Идущий по следу.
Карлика доктор Вершинин заприметил издали, точнее не самого карлика, а зеленый зонт, показавшийся несуразно огромным. Желтыми квадратами на нем выделялись латки. Зонт крутился, латки скользили, выписывая круги, и доктор Вершинин сам не заметил, как залюбовался этими самыми кругами. Он очнулся, лишь когда человечек исчез, и удивился тому, что стоит, упершись лбом и ладонями в окно.
Еще немного и шагнул бы к чудесному зонту.
24 
