очень нудно 
35 
Тристан снова зажмурился, ощутив странное спокойствие. Казалось, неподвижные конечности начали наливаться силой. Сердце забилось быстрее.
А все потому, что он считал своим долгом отомстить ей. Месть неизбежна — как морские приливы, как восход солнца. Он обязан отомстить!
* * *
Тристана разбудил рассвет. Осторожно открыв глаза, он понял, что видит все вокруг ясно и отчетливо. Тристан прищурился, поглядел на восходящее солнце и улыбнулся, словно приветствуя золотистое светило, поднимающееся из розоватой дымки.
Наконец он осторожно сел, ощупал рану над виском и поморщился: до нее нельзя было даже дотронуться. Но несмотря на зверский голод, жажду и слабость, Тристан уже не испытывал унизительного головокружения, которое свалило его с ног прошлой ночью. Поднявшись, он приободрился, ибо мог стоять прямо!
Тристан внимательно огляделся. Прямо перед ним находились задние ворота замка Иденби. Он отметил, что здесь замок защищает только стена — и море. Ни одно судно не подошло бы к этому берегу: из воды торчали острые камни. Небольшой пляж неподалеку был окружен неприступными скалами. Пожалуй, здесь не нашлось бы серьезных препятствий для лодки… или для пловца.
Через замок Иденби не пробраться — это ясно как день. Ему не хватит ни сил, ни проворства, для того чтобы взобраться на стену или проскользнуть по двору словно тень. Единственная возможность — обогнуть замок вплавь.
Пора было действовать, принимать решение. Жажда нестерпимо мучила его: Тристан впервые узнал, что значит всем существом мечтать о глотке воды. Но к счастью, рассудок не покинул его. Если он доберется до воды, то прилив и волны помогут ему обогнуть скалу и, с Божьей помощью, доплыть до той бухты, на берегах которой раскинулся его лагерь. На краткий миг Тристан закрыл глаза. Сначала придется спуститься с почти отвесного утеса.
Утес порос сырым мхом. Тристан начал спускаться к берегу, цепляясь за выступы камней, хватаясь за листья папоротника, похожие на перья. Внезапно он потерял опору, чертыхнулся и кубарем покатился вниз. Бешеное движение вдруг прекратилось, и мгновение спустя Тристан рухнул на белый песок.
Несколько секунд он лежал, оглушенный падением, а зачем расслабился и громко рассмеялся. Его тело покрывали ссадины и синяки, но все кости были целы. Под ним был чистый мягкий песок, Тристан вслушивался в плеск волн, впивал запах моря, точно крепкое вино. Эти запахи и звуки дарили ему надежду и решимость. Накатила волна, омыла его тело и лениво отступила. Поднявшись, Тристан направился к воде и слегка поморщился: она оказалась холодной. Не раздумывая он зашел поглубже — и поплыл.
Плыть было нелегко: волны прилива норовили выбросить его на берег. Он быстро устал, От ледяной воды Тристана клонило в сон. Появилось опасное желание перестать бороться за жизнь, уйти в аквамариновую глубину и уснуть…
«Не останавливайся, не сдавайся!» — твердил он себе. И хотя с каждым движением мышцы ныли все сильнее, продолжал плыть.
Каждый раз, когда Тристан уже был готов сдаться, соленая вода обжигала воспаленные глаза, и он вспоминал о леди Женевьеве — самой прекрасной и самой коварной женщине на свете. Ему нужно выжить, иначе она не узнает вкуса поражения. Тристан заставит ее поплатиться за обман и предательский удар. А еще — за неглубокую могилу, вырытую наспех.
Гнев придавал ему сил. Гребок, вздох, гребок… и так без конца.
Внезапно скала, вздымавшаяся слева, исчезла. Тристан моргнул, стряхивая с ресниц соленую воду. Но зрение не подвело его: рядом тянулся пологий берег.
Он коснулся ногой каменистого дна. Берег, берег — и совсем рядом! Та самая бухта! Тристан разглядел на берегу воинов, лошадей и горящие костры.
Спотыкаясь о камни, он ринулся вперед, и тут его вновь обступила темнота.
Пелену забвения разорвали голоса. Кто-то схватил Тристана за плечи, приподнял его, вырвал из мокрых объятий моря.
— Тристан! Клянусь Богом и пресвятой Девой — это лорд Тристан!
Он открыл глаза. Рядом стоял на коленях человек с красной розой Ланкастеров на доспехах.
— Пить! — хрипло прошептал Тристан и снова смежил веки. Теперь, оказавшись среди своих, он мог себе это позволить.
К середине утра у Женевьевы разыгралась такая головная боль, что перед ней отступили воспоминания минувшего дня.
Мэри разбудила хозяйку с первым лучом солнца: обитатели Иденби ждали приказаний. Она растерялась. Отец не часто утруждал ее делами. Обычно он управлял замком сам, с помощью многочисленных помощников. Несмотря на хаос в стране и постоянную смену монархов, лорд Иденби сумел сохранить свою собственность. Он обожал охоту и подолгу беседовал с друзьями о философии и богословии. О делах замка и арендной плате Эдгар вспоминал лишь от случая к случаю.
35 
