22 
– Я всегда предпочитаю видеть в людях лучшее, – заявила Топси; ее дыхание сбивалось, кожу покалывало.
– Ни к чему хорошему это не ведет.
– Я не хочу смотреть так на мир! – отчаянно возразила Топси.
Упрямые губы Данте изогнулись в сардонической усмешке.
– Если хочешь защитить себя, придется, – сухо сказал он.
От взгляда на его красивые черты Топси охватила такая сильная волна желания, что голова закружилась. Данте был великолепен – и настолько не похож на нее, что она не могла понять пугающую силу своего влечения.
– Ты не должен здесь находиться в столь поздний час, – резко сказала она, осознав, как опасно находиться с ним наедине, в спальне, и инстинктивно пытаясь защититься. – Что подумают слуги?
Его великолепно очерченный рот сложился в неожиданно мальчишескую улыбку.
– Не важно, моя красавица. Мне наплевать на мнение других.
– Я не красавица, – сухо прокомментировала она. – Но конечно, ты настоящий итальянец, и твои комплименты полностью соответствуют стереотипам.
– Я действительно считаю тебя красивой, и ничего стереотипного во мне нет. – Данте приложил ладонь к ее щеке, запрокинул ее лицо, чтобы лучше разглядеть глаза цвета теплого меда и пухлые розовые губы, снившиеся ему по ночам.
Сердце Топси забилось быстрее, ее охватило предвкушение, которое умел вызывать только Данте.
– Уходи, – хрипло попросила она.
Но вместо этого Данте притянул ее к себе:
– Я хочу тебя.
Топси всеми силами боролась с желанием ответить ему взаимностью.
– Отпусти меня, – упрямо повторила она.
– Не бойся, я не кусаюсь, – поддразнил ее Данте, зарывшись лицом в спутанных шелковых темных прядях у нее между плечом и шеей, поцелуями выкладывая дорожку вверх по стройной шее, заставляя ее извиваться и ахать. – Dio mio! Как я тебя хочу!
Топси обвила руками его широкие плечи, чтобы не упасть.
– Хочешь только потому, что я отказываю. Если бы я согласилась, ты потерял бы всякий интерес.
Пораженный укоризной в ее голосе, Данте медленно уложил ее на кровать.
– Я не подросток, которому нужно брать количеством. И одной ночи мне всегда мало.
– Ты не в моем вкусе, – неуверенно сказала Топси, обвиняюще глядя на него.
Опираясь одним коленом на кровать, Данте склонился и провел ладонью по пышной груди, убирая пальцы только для того, чтобы умело погладить твердую горошину соска сквозь тонкий слой шелка.
– Твое тело с этим не согласно. А костюм, который тебе так не нравится… – лениво протянул Данте. – Знаешь, его можно снять.
Ее взгляд смягчился от дразнящих ноток в его голосе, внимание приковала его обворожительная улыбка.
– Это не игра, Данте.
– Правда? – Он иронично выгнул бровь. – Что еще может быть между нами?
В тот же момент чары его харизмы развеялись; его слова противоречили всем его мыслям и чувствам, и шок от осознания этого дал ей силы для самозащиты. Резким движением она отодвинулась и встала по другую сторону кровати, скрестив руки на груди.
– Я не играю в такие игры, Данте. Уходи, пожалуйста.
Данте смотрел на нее, на упрямо вскинутый подбородок, на упорство, светящееся в темных глазах, и подумал, что, возможно, именно эта сила характера, это сопротивление делает ее такой привлекательной. Женщины редко ему отказывали. Теперь, холодно оценив ситуацию, он решил: пусть он не смог затащить ее в постель, все равно весы склонились в его сторону.
После его ухода Топси забралась в постель. Данте измучил ее душу и тело. Она даже на минуту посчитала, что роман между ними возможен. Данте Леонетти был совершенно далек от всего, что она считала приемлемым в любовнике.
Для нее роман – это не игра, и она не желала боли. Инстинкты уже предупреждали ее, что противоречивые эмоции, которые она испытывает рядом с Данте, опасно превосходят обычное влечение. Наверное, это одержимость, но только дети играют с огнем, не боясь обжечься. Топси этого не хотела, а значит, ей не стоит приближаться к Данте.
Глава 6
Витторе бросил последний недовольный взгляд на золотой кулон.
– Он такой простенький, – вздохнул он, явно желая приобрести что-нибудь более броское и блестящее.
– Думаю, Софии понравится, – уверенно произнесла Топси.
Витторе кивнул и достал свою кредитку.
– Выпьем кофе, а потом я поеду в офис, – сказал он. – Первая встреча только в половине одиннадцатого. А ты что будешь делать?
22 
