очень нудно 
79 
– Да ты что? Краткосрочный контракт? Что ж, мы все узнаем, не сомневайся, – сказал Николай кому-то в трубку. Я покачала головой, понимая, что события снова выбиваются из-под моего контроля.
– Что ты собираешься делать? – спросила я, поймав паузу между его разговорами и бурными взрывами чувств.
Владимир все еще не приехал. Думает, наверное, что так он заставит меня страдать. Господи – все хотят, чтобы я страдала, а я хочу только, чтобы все кончилось и меня оставили в покое! Ничего больше не осталось.
– Твоя задача – ему позвонить и встретить. Дальше ты можешь уходить оттуда.
– Я не хочу уходить. Я хочу остаться до конца.
– До какого конца? – скривился Николай. – Ты и так уже сделала все, что могла.
– Ты думаешь? – Я пожала плечами. – Я хочу увидеть, как его заберет полиция.
– Полиция? – Николай рассмеялся. – Что может сделать такому человеку полиция? И что мы ей предъявим? Твои догадки о синичках? Пока ты будешь убеждать следователей, твой Владимир просто исчезнет. Ты в курсе, что и дом-то этот он не купил, а только снимает. Осталось еще несколько месяцев – он его забронировал на год. Пока, значит, не сострижет все купоны.
– Коля! – Я вздрогнула, как от боли. – Что ты собираешься с ним сделать?
– А тебе его жалко, да? Ты ему сочувствуешь? Ну, скажи! Я понимаю, он – мужик видный, красивый. Накачанный, загорелый. Слова небось говорил.
– Говорил, – согласилась я.
– Ну вот! – Николай посмотрел на меня глазами злого тролля.
Я развернулась и вышла. Я уже начала жалеть, что все ему рассказала. Надо было оставить все, уйти от Блондина, ничего не говоря, – и наплевать на все. Надо было развестись, найти адвоката, надо бы тоже научиться думать только о себе – как делают все они вокруг, мужчины, хищники, победители, которым достается все. Я чувствовала себя мамонтом, которого вот-вот убьют. Голос Николая доносился до меня из кухни.
Через несколько минут к дому начали съезжаться машины – и обеспокоенные, заинтересованные лица смотрели на меня, кивали, высказывали сочувствие, обещали разобраться. Я помню, что стояла спокойно – я больше не хотела ничего доказывать, никого больше не собиралась прощать, никогда в жизни. Я только делала то, что мне говорят, и тихо улыбалась, глядя в окно на любимый садик, который я выращивала столько лет.
– Ты готова? – спросил наконец Николай, прикасаясь рукой к моему запястью.
Я почувствовала, что задыхаюсь от безысходности, от этой непоправимости и нашей взаимной глухоты.
– К чему? – Я пожала плечами, и еще раньше, чем он успел мне ответить, я уже вышла во двор через открытую дверь.
Осколки разбитого мной стекла все еще валялись на полу – никому не пришло в голову их убрать. Уж точно не мне. Я вылетела на улицу, Николай бежал за мной, но догнать не успел. Я нырнула на вражескую территорию. Я крикнула ему, чтобы он не смел идти за мной и что мне не нужно больше ничего говорить. Я уже давно все поняла.
– Оля, мы… – Он что-то пробормотал мне вслед, но я не разобрала.
Я убрала лестницу обратно в гараж. Потом зашла в дом, все еще пустой. Халат лежал в прихожей. Я унесла его с собой. Мой первый и последний театральный выход, моя премьера, мой сценический образ – разбитая горем женщина, которая не готова остаться одна. Мой костюм – банный халат. Аплодисментов не будет. Я переоделась, забралась с ногами на диван, достала телефон из кармана халата и набрала номер Владимира – наш Пепельный Блондин не отвечал на вызов. Я уже даже подумала о том, что он совсем не ответит, но это было бы не про его роль. Он был в образе обиженного, но все еще страстно любящего мужчины. О, это было интересно – и не каждой женщине выпадает такая честь – знать точно, что все слова, что тебе говорят, – ложь. Интересно, как будто ты – единственный зритель в пустом партере, и только ради тебя исполняются все эти арии и рулады. Все эти усилия – только для того, чтобы ты поверила в ложь, которую уже не укрыть.
– И чего ты хочешь, Оля? – спросил он, ответив на звонок после пятнадцатого или двадцатого гудка, со второго набора. Голос хриплый, словно бы говорит с трудом. – Чего ты от меня хочешь?
– Ты где? – спросила я.
– Какая разница! – воскликнул Владимир. – Мы же расстались. Я так понимаю, ты уже покинула мой дом? Да?
Я помолчала, словно мне было сложно признаться в том, что я все еще здесь.
– Нет, я не ушла. Я жду тебя, – прошептала я очень тихо. И едва не сдержалась, чтобы не расхохотаться.
79 
