22 
– Я считаю, – заявил Сатана, – что нам надо сесть и спокойно, интеллигентно все обсудить.
– Кто этот человек и что он тут делает?
– У вас что, глаз нет? – раздался наконец голос Лайзы. – Чай пьет. В этом есть что-то дурное?
– Как его зовут?
– Капитан, – сказал я.
– Это же не имя.
– Право, Мюриел, будет куда лучше, если ты сядешь, – сказал мой отец, а Капитан пододвинул стул, и моя тетка присела на краешек, словно боялась подцепить своим задом заразу от того из нас, кто последним на нем сидел.
– Она наняла частного сыщика, – сообщил нам мой отец. – Понятия не имею, как он напал на след. Они чертовски ловкие, некоторые из этих ребят, ну и, конечно, ваши соседи, видно, наболтали.
– Я даже знаю, кто именно, – вставила Лайза.
– Мюриел попросила меня поехать с ней. Она сказала, что боится, как бы с ней не расправились.
– Боится? – переспросил Капитан. – Эта женщина чего-то боится?
– Тех, кто крадет детей, – изрекла моя тетка.
– Ну что ты, что ты, Мюриел, – сказал Сатана, – ты же не права. Я ведь говорил тебе, что мы играли по-честному и что он выиграл.
– Ты говорил мне, что он сжульничал.
– Конечно, сжульничал, Мюриел. Но ведь и я тоже. Женщины, – обратился он к Капитану, – ничего не смыслят в такой игре, как шахматы. В общем, я объяснил ей, что по закону отвечаю за мальчика я и что я дал Лайзе разрешение…
– Моя сестра на смертном одре просила меня присматривать…
– О да, и я тогда согласился, но ведь это было давно. Ты же сама в прошлом году сказала, что устала от ответственности.
– Ну, не настолько устала, чтобы не выполнять своего долга. Пора бы и тебе выполнить свой. – Она повернулась к Лайзе: – Мальчик не получает образования. А на этот счет существуют законы.
– Ты наняла, безусловно, хорошего сыщика, Мириам, – сказал Сатана.
– Мюриел! Пора бы тебе после стольких-то лет знать, как меня зовут.
– Извини, Мюриел. По мне, что Мюриел, что Мириам – одно и то же.
– Вот уж не вижу ничего общего.
– Джим учится дома, – сказала Лайза.
– Надо, чтобы местные власти, занимающиеся просвещением, удовлетворились этим.
– Да как они об этом узнают?
– Узнают после того, как я у них побываю. Кто же учит Виктора?
– Я, – сказал Капитан. – Я учу его географии и истории. А закон Божий преподает Лайза. Он уже умеет складывать, вычитать и умножать. А ничего больше и не требуется. Не думаю, чтобы вы сами много понимали в алгебре.
– А какие у вас данные, чтобы преподавать, мистер… мистер?..
– Зовите меня Капитаном, мэм. Все меня так зовут.
– Какой город – столица Италии, Виктор?
– Современная география не интересуется названиями, мэм. Это старо. География интересуется пейзажами. География учит вас, как путешествовать по миру. Расскажи ей, Джим, как проехать из Германии в Испанию.
– Сначала я доберусь до Бельгии, а там – до Льежа. Оттуда поездом направлюсь в Париж, а из Парижа другим поездом – в Тарб.
– Господи, какой еще Тарб?
– Вот видите, мэм. Вы тоже не знаете названия, зато Джим знает, куда надо ехать из Тарба. Продолжай, Джим.
– После Тарба я пешком пойду через Пиренеи. Ночью.
– Глупости да и только. Как это – «пойду ночью»?
– Буду прислушиваться, не раздастся ли на снегу звук шагов германского патруля.
Подозреваю, что именно этой фразой я положил конец моему домашнему обучению. Через несколько недель я уже ходил в местную школу. Мне было там неплохо, потому что никто не считал меня амаликитянином. Я чувствовал себя таким свободным, шагая один по лондонским улицам, словно, как и обгонявшие меня прохожие, спешил в контору на работу. Уроки были менее интересными, чем те, что давал мне Капитан, но я уже понял, что уроки с ним не дадут мне нормальных знаний – даже по географии.
6
Думаю, года через два или через два с небольшим после того, как я пошел в школу, мы расстались с Капитаном на самое долгое время. Была суббота, и в школе в этот день занятий не было. Лайза ушла за хлебом и в виде исключения оставила меня одного делать уроки. Вот тут-то и раздался звонок. Это был не условный звонок Капитана и не звонок моего отца. Звонок был тихий, не вызывающий тревоги, даже какой-то дружеский. Звонивший, видимо, выждал для вежливости, затем позвонил снова, и звонок по-прежнему был нетребовательный, ненастырный. Я знал, что Лайза по доброй воле ни за что не открыла бы двери никому, кроме Капитана, но сейчас хозяином положения был я.
22 
