40 
— Я не флиртовала с ним! Он успокаивал меня. После того, как…
Глаза Алессандро сузились.
— После чего?
Лилли сглотнула, сдерживая слезы:
— Это не имеет значения.
Выйдя из душевой кабины, он произнес тоном, не терпящим возражений:
— Скажи мне.
Увидев в зеркале отражение его великолепного мускулистого тела рядом с ней, она почувствовала себя толстой и неуклюжей в своем дурацком бежевом платье.
— Не могу.
— Скажи!
— Они плохо обо мне говорили, — ответила она, содрогнувшись.
— Кто?
— Ты был прав, — прошептала Лилли. — Мне не следовало приезжать в Рим. — Она часто заморгала, чтобы сдержать слезы: — Мне здесь не место.
Алессандро схватил ее за плечи. Его глаза неистово сверкали.
— Просто скажи мне кто.
— Они вошли в дамскую комнату, где я пряталась в кабинке…
— Ты пряталась?
— …и начали разговаривать друг с другом. По-английски, чтобы я все поняла. Они назвали меня толстой и глупой и сказали, что ты со мной разведешься. Что они ждут не дождутся, когда ты вернешься к Оливии.
Какое-то время Алессандро молча на нее смотрел. Его губы были сжаты в тонкую линию. Затем он неожиданно отпустил ее, отвернулся и направился к двери.
Он снова от нее уходит, не сказав ни слова!
— Неужели тебе все равно? — спросила она.
Алессандро повернулся. На его лице была ярость.
— Мне не все равно, — ответил он. — Они пожалеют, что причинили тебе боль.
— Что ты собираешься делать? — испуганно произнесла Лилли, прочитав в его глазах мрачную решимость.
— Поскольку речь идет о женщинах, побить я их не могу. Но я могу отобрать у них то, что они больше всего любят. Их деньги.
— Каким образом?
— Всего несколько звонков нужным людям — и их мужья лишатся своих тепленьких местечек. — Его улыбка была похожа на волчий оскал. — Они останутся без гроша.
Лилли уставилась на него с разинутым ртом:
— Я думала, что они богаты.
— Это лишь видимость. На самом деле они по уши в долгах.
— Я думала, они твои друзья.
Его губы дернулись в презрительной усмешке.
— Друзья?
— Мне показалось, что ты хорошо проводишь с ними время.
— Я вырос вместе с ними, — ответил он, — но наши отношения никогда нельзя было назвать близкими.
Глядя на него, Лилли подумала о своих друзьях. Вспомнила, как в детстве играла вместе с Лизой, дочкой их экономки. Как каталась на велосипеде и на коньках со своей школьной подругой Кэти. У Алессандро ничего этого не было. Его друзья были ненастоящими. Ее сердце наполнилось сочувствием, и остатки гнева улетучились.
— Мне не нужна месть, — сказала она, подойдя ближе к нему. — Мне нужен только ты. Я люблю тебя, Алессандро.
Он резко вдохнул. Его взгляд стал задумчивым.
— Я знаю, — тихо сказал он. — Я все понял в тот день, когда ты собиралась мне сказать о своих чувствах, а я тебя остановил.
— Что? О чем ты говоришь?
— Неужели ты не помнишь? Ты хотела что-то мне сказать до свадьбы. Я тебя остановил, потому что уже все знал. Твои чувства ко мне были на твоем лице.
Рот Лилли приоткрылся при воспоминании о том моменте, когда она пыталась сказать ему правду о своей семье.
— Ты думал, что я собираюсь сказать тебе это? — медленно произнесла она. — Что я люблю тебя?
— Да. Но я не мог тебе позволить сказать вслух эти слова. Я думал, они разрушат все то, что есть между нами, и наш брак не сможет стать счастливым.
Он не знает!
У Лилли закружилась голова. Алессандро ничего не знает о ее семье. Все то время, что они были женаты, она думала, что он ни в чем ее не упрекает и не подозревает, потому что он добр и великодушен.
— Но сейчас, — добавил он, — я не знаю, как мне быть. Я не знаю, смогу ли когда-нибудь снова кого-то полюбить. — Он стиснул зубы и отвернулся. — Когда мне было девятнадцать, меня предали. Девушка, которую я любил, сообщила мне, что ждет ребенка от другого мужчины. Мой отец игнорировал меня всю свою жизнь. — Алессандро глубоко вдохнул: — Когда он умер, моя мать сказала мне, что я не его сын.
— Что? — еле слышно проронила Лилли.
— Ко второму году их брака она его возненавидела. У нее был короткий роман на стороне, и она забеременела. Мой отец об этом не знал. Он думал, что я его сын, но это не помешало ему оставить мне в наследство кучу долгов.
В его черных глазах была боль. Лилли никогда прежде не видела, чтобы он так открыто выражал свои чувства.
40 
