49 
— Эббот? — изумленно прошептала она, не понимая, что делает шофер Алессандро в Миннесоте на проселочной дороге.
Когда он открыл задние дверцы и Лилли увидела, что находится внутри, у нее перехватило дыхание.
Там был средневековый рыцарь в блестящих доспехах. Он поднял забрало, и она увидела красивое лицо Алессандро. Его черные глаза смотрели на нее с обожанием, и она подумала, что ей все это снится.
— Что ты здесь делаешь? — спросила она.
— Я приехал за тобой, — ответил он. — Я вел себя как трус и идиот. Вернись ко мне, Лилли, и позволь мне доказать тебе, что я могу быть мужем, о котором ты всегда мечтала.
Со слезами на глазах она направилась к фургону. Алессандро спрыгнул вниз, но доспехи оказались слишком тяжелыми, и он с лязгом растянулся на заснеженной дороге.
Лилли тут же опустилась перед ним на колени:
— Ты в порядке? Ты не ушибся?
Алессандро не двигался. Что, если от удара он потерял сознание? Встревоженная, она подняла забрало и обнаружила, что он беззвучно смеется.
— Зачем ты устроил этот маскарад? — с улыбкой спросила Лилли.
Он поднял руку в железной перчатке и коснулся ее щеки:
— Ради женщины, которую я люблю, я пошел бы и не на такое. Ради тебя я убивал бы драконов, если бы они существовали.
Что он только что сказал? Что он ее любит? Радость, наполнившая ее сердце, была так велика, что ее хватило бы на весь мир.
— Я сейчас помогу тебе встать, — сказала Лилли.
Но броня оказалась тяжелее, чем она думала, и ей на помощь пришли Эббот и ее отец.
— Здравствуйте, сэр, — с улыбкой сказал Алессандро ее отцу, оказавшись в вертикальном положении. — Не думаю, что мы с вами встречались. Я Алессандро Каэтани.
Глаза Уолтона расширились от изумления.
— Это твой муж? — спросил он Лилли.
Она кивнула, и ее отец присвистнул:
— Это будет грандиозное слияние!
Поймав сердитый взгляд Лилли, Уолтон обратился к Эбботу:
— Не желаете выпить кофе в домике у ворот?
— С удовольствием, — кивнул тот, и они оба удалились.
Лилли и Алессандро остались одни на пустой заснеженной дороге. С озера дул пронизывающий ветер, но Лилли было тепло от переполнявшего ее счастья. Она положила руку сбоку на его шлем, и он накрыл ее своей железной перчаткой:
— Прости меня. Мне не следовало спрашивать, мой ли это ребенок. Я знаю, что он мой. Я люблю тебя, Лилли. Только расставшись с тобой, я понял, что ты была права. Я боялся тебя любить, но еще страшнее оказалось тебя потерять. Тогда я поклялся себе, что пойду на все, чтобы тебя вернуть.
Из глаз Лилли потекли слезы.
— Я люблю тебя, Алессандро, — прошептала она.
Затем, встав на цыпочки, сняла с него шлем и на крыла его губы своими. Он страстно ответил на ее поцелуй.
Когда она наконец отстранилась и посмотрела на своего мужа, его черные глаза блестели. Она не знала, чьи слезы были у него на щеках, ее или его. Но разве это имеет значение, когда они единое целое?
— Спасибо тебе за это безумие, — произнесла она с улыбкой. — Спасибо, что исполнил мою детскую мечту.
Алессандро положил руки ей на талию и начал покачиваться, переступая с ноги на ногу.
— А я хочу поблагодарить тебя за то, что впервые за много лет мне захотелось танцевать.
49 
