41 
— Мне жаль, — сказала она, крепко его обняв. — Кто твой настоящий отец?
Он отвернулся:
— Не знаю и знать не хочу.
Тогда она встала на цыпочки и принялась покрывать поцелуями его лицо, шею и плечи. Когда их взгляды встретились, по ее щекам катались слезы, которые она уже не пыталась сдержать.
— Теперь я твоя семья, Алессандро.
— Я не знаю, смогу ли полюбить тебя, Лилли, — тихо произнес он, — но мне бы очень этого хотелось. Ты достойна этого, как никакая другая женщина.
Сердце Лилли пропустило удар, затем бешено застучало.
— Это правда?
— Да. Ты первая женщина, которой я за долгое время смог довериться, — сказал он, нежно гладя ее по щеке. — Потому что я знаю, что ты никогда не будешь мне лгать.
Лилли бросило в дрожь. Как она может после этого рассказать ему о своей семье?
Она понимала, что должна это сделать, пока он все не узнал из другого источника, и дала себе слово, что скажет ему правду, когда их отношения станут крепче. Когда его друзья перестанут ее ненавидеть. Когда она станет ему настолько дорога, что он сможет ее простить.
— Мне жаль, что у нас не было полноценной свадьбы, — сказал Алессандро.
— Но мне очень понравилась наша свадьба!
Он грустно покачал головой:
— Нам следовало пригласить на церемонию твоих родных. Ты уже рассказала обо мне своему отцу?
— Еще нет. — Лилли тяжело сглотнула, затем заставила себя добавить: — Но когда-нибудь мы съездим в Миннесоту, и я тебя с ним познакомлю.
— Как насчет Рождества? — предложил он, улыбаясь. — Сначала мы устроим свадебный прием в Риме, затем, на Рождество, еще один в Миннесоте для твоих родных и друзей.
— Два свадебных приема?
— Да. Я хочу как следует отпраздновать нашу свадьбу.
— О, — только и смогла вымолвить она.
— Я дам твоему отцу возможность меня узнать. — Алессандро подмигнул ей: — Я понравлюсь ему, вот увидишь.
После всех этих планов и обещаний ее чувство вины только усилилось. Ей следовало сказать ему правду в первый же день.
— Конечно, — ответила она, чувствуя, как к горлу подступает комок. — Тебя невозможно не полюбить.
Его лицо вдруг стало серьезным.
— Мне не нужно, чтобы меня кто-то любил, — сказал он, заключив ее в объятия. — Мне нужна только ты.
Глава 10
Алессандро обомлел, когда увидел свою жену на верхней площадке лестницы. Он знал, что за пять недель подготовки к их свадебному приему в палаццо Лилли выбрала себе платье на свой вкус. Она настояла на том, что он не должен видеть ее наряд до сегодняшнего дня. Теперь он понял почему. На ней было бальное платье из муара цвета фуксии с завышенной талией и пышным подолом, который скрывал ее округлившийся живот. Ее распущенные темные волосы были украшены розовыми цветами. На шее у нее сверкало изготовленное ею ожерелье из фрагментов старинных украшений, которые она купила в антикварном магазине в Венеции.
Она остановилась на площадке, ожидая его реакции.
— Ну? Что ты думаешь?
Алессандро открыл рот, чтобы сказать ей, что она не может появиться в таком вызывающе ярком платье перед самыми стильными людьми в городе. Что единственный способ выжить в этом мире — это принять его правила. Но затем он увидел надежду в карих глазах Лилли и передумал. Ведь она больше месяца готовилась к этому приему.
По правде говоря, она отлично выглядела. Глядя на ее сияющее лицо, Алессандро вдруг понял, что ему наплевать, что подумают остальные. Главное, что она нравится ему.
— Ты очень красивая, — сказал он с улыбкой и прочитал на ее лице благодарность и облегчение, прежде чем она улыбнулась ему в ответ.
— Grazie.
Шелестя подолом платья, Лилли спустилась к нему и поправила ему бабочку:
— Ты тоже отлично выглядишь в этом смокинге.
Затем, встав на цыпочки, она так страстно его поцеловала, что, если бы гости уже не начали прибывать, он подхватил бы ее на руки, отнес в спальню и занялся с ней любовью.
Когда они шли в бальный зал приветствовать гостей, Алессандро с восхищением подумал обо всех изменениях в интерьере, которые сделала Лилли за время своего пребывания здесь. Она убрала на чердак всю скрипучую антикварную мебель и заменила ее мягкой и удобной. Раньше его палаццо напоминало музей, теперь оно стало уютным домом.
Было начало декабря. Во всех каминах горел огонь, на всех каминных полках лежали ветки сосны и падуба — символы наступившей зимы.
41 
