Последние отзывы

  250  

Вечером и ночью во время путешествия с Карпентером не возникало никаких проблем. Торговец привык обслуживать себя сам, а Кэт было очень приятно, что он делит с ней вечерние обязанности в лагере. Она одолжила у Карла палатку, и Карпентер каждый вечер устанавливал ее для своей попутчицы. Он не приставал к ней и на протяжении всего путешествия не обронил ни одной пошлой реплики. Спустя два дня Кэт совсем расслабилась. Сидя вечером у костра вместе с Карпентером, она уже не держала наготове нож, слушала его рассказы и пила с ним виски. Охотник, которого навязала ей Ида, тоже спокойно лежал рядом с Карпентером и позволял чесать себя за ухом.

Конечно, Охотник не мог помешать изнасиловать ее, Ида скорее думала о том, как защитить его, нежели подругу, когда посадила его на поводок и заставила уехать с Кэт. Оттфрид почти каждую ночь заставлял Иду заниматься тем, что он называл любовью, и Охотник все время лаял. Ида опасалась, что в какой-то момент Оттфрид заставит его замолчать навсегда. Тот аргумент, что собака нужна для защиты от крыс, уже не имел значения. Колли, которых привел Оттфрид, справлялись с вредителями намного успешнее.

Проведя в дороге неделю, Кэт и Карпентер прибыли в Акароа, и это поселение сразу же понравилось Кэт. Деревня раскинулась над Французским заливом, почти из каждого дома открывался головокружительно прекрасный вид на бухту, обрамленную зелеными холмами. Все выглядело чистеньким и ухоженным, разноцветные дома были украшены верандами и эркерами, а также резьбой. Рядом с почти каждым домом был разбит аккуратный сад. Возлюбленная Карпентера, Надин, предпочитала цветы овощам. Она жила на краю деревни в коттедже, напоминавшем кукольный домик. Он был выкрашен светло-желтой краской, двери и окна были небесно-голубого цвета, повсюду виднелись горшки с пряностями или цветами. На террасе стояли крохотные стульчики и такой же изящный металлический столик. Кэт понимала Карпентера – в этом месте хотелось остаться надолго.

А затем открылась дверь, послышались возгласы на французском языке, и на улицу выбежала молодая женщина, которая радостно бросилась обнимать Карпентера. Невысокий приземистый торговец, казалось, едва ли не тонул в ней – Надин была выше его на голову и намного крупнее. Она вся состояла из мягких округлостей, ее смеющееся лицо с полными красными щечками обрамляли пышные черные волосы, выбившиеся из-под съехавшего набок аккуратного кружевного чепчика. Надин носила темно-красное платье, передник обтягивал пышную грудь, она источала сладкий аромат ванили и свежей выпечки.

– Я как раз печь! – заявила она на ломаном английском и звонко расхохоталась. Ее черные глаза озорно сверкнули. – Мне говорить духи, что Том приехать! Вот, они мне говорить! – Она с улыбкой указала на весьма знакомый Кэт хей-тики, который висел у нее на шее: видимо, подарок Карпентера. – Но входить же! О, ты привозить гость? Хорошо, как ты звать? И собачка… Иди сюда, маленький собачка… – Она поманила Охотника, который сразу же прижался к ее ногам. Видимо, ее аромат действовал на пса магическим образом.

Но тут идиллию разрушил раздраженный мужской голос:

– Надин! – Тощий темноволосый мужчина обрушил на хозяйку дома поток французской речи: – Vos foutues brebis sont encore dans mon potager! Quand est-ce que ca arretera? Enfermez-les enfin! Mes belles laitues! ^[57]

– О… – На приветливом лице Надин отразился испуг. – О, pardon, месье Жюль, pardon ^[58], Том, мне надо… мне надо ловить овцы. Ужасные овцы, все время убегать… Все время в овощи месье Жюль…

Надин бросилась вслед за своим рассерженным соседом на задний двор дома. Там стояли овчарня и загон, в котором, судя по всему, должно было находиться стадо. Однако деревянный забор оказался сломан в нескольких местах, и его обитатели рассредоточились по окрестным холмам, поросшим травой, и соседским грядкам. Месье Жюль, по всей видимости, выращивал овощи не только для собственных нужд, но и на продажу. Кустики салата и капустные головки росли аккуратными рядами – по крайней мере до того, как туда пришли овцы Надин. Они сравняли с землей хрупкий дощатый заборчик соседского огорода столь же уверенно, как и ограду собственного загона. И теперь десять, а то и двадцать овец догрызали последние листья салата и ботву зимних овощей. Надин и ее сосед тщетно пытались прогнать их с огорода. Ни угрозы Жюля, взявшего в руки палку, ни крики Надин, размахивающей передником, не произвели на животных никакого впечатления.

  250