58 
— Разве бабушка не более надежный источник сведений об Элеоноре?
— Нет, мне так не кажется…
Он взглянул на мать пронзительным взглядом поверх сцепленных пальцев.
— Не хочешь пояснить?
— Полагаю, нет.
Джастин понимал: они с Элеонорой вошли в дом сильно растрепанными, но искренне надеялся, что мать не догадывается о причине.
— Тогда, может, все-таки назовешь истинную причину своего приезда?
Герцогиня казалась огорченной.
— Возможно, я просто хотела повидать единственного сына?
Он сжал губы.
— Очень сомневаюсь!
— О, Джастин. — Мать тяжело вздохнула. — Ну почему нам при каждой встрече обязательно надо ссориться?
Он поднял брови.
— Возможно, мы испытываем друг к другу неприязнь?
— Джастин! — Ее глаза наполнились слезами, по щекам разлилась меловая бледность. Она нервно вскочила. — Это так… так жестоко с твоей стороны! Я люблю тебя. И всегда любила!
И он тоже всегда любил ее. Любил, даже когда сердился на нее, страдал из-за того, что она его бросила. Он любит ее до сих пор. Но все эти годы, когда он редко видел родителей, дай бог раз в несколько месяцев, образовали между ними глубочайшую пропасть, которую невозможно преодолеть.
— Я не хотел быть жестоким. Я просто… почему бы тебе не признать, что нас слишком многое разделяет? Мы долго жили порознь и просто не способны найти точку соприкосновения.
Влажные от слез глаза смотрели на него напряженным взглядом. Губы печально застыли.
— Есть вещи, которые… — Она замолчала, словно подыскивая подходящие слова. — Ты спрашиваешь, почему я приехала в Лондон. Так вот, правда в том* что, когда ты забыл о моем дне рождения, я решила…
— Черт побери, я ведь уже извинился!
Она покачала головой.
— Это типично для наших сегодняшних отношений. И есть вещи, которые тебе нужно узнать. Я никогда о них не рассказывала, но сейчас, полагаю, ты имеешь на них право.
Джастин нахмурился.
— Никакие твои слова не смогут зачеркнуть годы брошенности, когда ты предпочитала путешествовать по миру со своим мужем…
— Он был не только моим мужем, но и твоим отцом, не забывай! И мы провели эти годы, не просто наслаждаясь жизнью, как ты, похоже, думаешь! — Ее лицо мучительно исказилось, она в волнении сжала руки. — Решение сопровождать отца далось мне очень непросто. Сначала я удостоверилась, что ты спокойно живешь в пансионе, и только потом с ним уехала. И у тебя были Эдит и Джордж на случай, если мы не успевали вернуться к твоим каникулам.
— Только бабушка и дедушка, как бы они ни были дороги моему сердцу, никогда не могли заменить мне родителей! — Привычная ледяная невозмутимость Джастина дала трещину. Эта тема до сих пор была для него очень болезненна. Он все принимал слишком близко к сердцу.
Джастин, я все время была с тобой, пока ты не отправился в пансион, — с волнением напомнила мать. — Разве не помнишь, какие замечательные годы мы провели в Гэмпшире? Как летом купались в пруду и ловили рыбу, а зимой катались на коньках и санках? А помнишь, с каким восторгом мы ждали возвращения твоего отца от его… заграничных дел?
Его глаза превратились в щелочки, от которых веяло ледяным холодом.
— Куда яснее я помню последующие годы.
Мать обессиленно опустила плечи.
— Ты стал таким злопамятным и жестким.
Он пожал плечами:
— Я такой, каким меня сделала жизнь.
— В таком случае мне очень жаль. — Герцогиня грустно улыбнулась. — Ты же умный человек, Джастин. Неужели никогда не задумывался, почему твой отец почти всю свою жизнь провел за границей, в Индии, на континенте? Если, конечно, не считать желания поразвлечься, — непривычно едко добавила она.
Джастин с любопытством посмотрел на нее, совершенно не представляя, куда она клонит.
— Мне всегда говорили, что он уезжает по делам.
— Так и было.
— Тогда я не понимаю.
— Это были не его дела!
— Чьи же тогда? — Джастин даже не пытался скрыть растущего нетерпения.
На лице его матери теперь тоже отразилось раздражение.
— Ты действительно не догадываешься?
Он скептически уставился на нее. Герцогиня, не дрогнув, встретила его взгляд, словно очень желала, чтобы он понял. И Джастин замер. Ответ предстал перед ним так ясно, словно сидел в кресле напротив.
— Возможно ли? — Он замолчал и недоверчиво покачал головой. — Все эти годы… неужели мой отец был тайным агентом короны?
58 
