Глава 24

БОББИ И АННАБЕЛЬ

Бобби все еще ждал, пока за ним заедет Эм-Джей, когда позвонил Фрэнки и сказал, что, если его друзья по-прежнему хотят повидать Аннабель, в десять им обоим нужно быть на квартире в Сохо.

— У нас там встреча с адвокатом, — пояснил Фрэнки. — Только не опаздывайте, потому что из Сохо мы сразу отправимся в аэропорт.

Бобби дал отбой и задумался, но не об Аннабель, а о Зейне. Он обещал себе не вспоминать о ней, но из этого ничего не выходило — эта женщина полностью завладела всеми его мыслями. Это было как наваждение — нелепое, даже опасное, но Бобби ничего не мог с собой поделать.

Сейчас ему вдруг пришло в голову, что у него нет номера ее телефона. А поскольку Зейна была знаменитостью, добыть его достаточно быстро не представлялось возможным.

Бобби мог бы узнать номер у самой Зейны, но не сделал этого.

Он не спросил, она не сказала.

И как, скажите на милость, ему теперь с ней связаться?

Впрочем, какая разница, если Бобби все равно не собирался ей звонить.

Или… собирался?

«Ни в коем случае!» — предостерег здравый смысл.

«Почему нет? — отозвалось желание. — Это же чертовски увлекательное приключение! Зачем отказываться от того, что само плывет в руки?»

По-видимому, понял Бобби, его разум и чувства пришли в противоречие, и разрешить этот конфликт будет нелегко. Он, впрочем, почти не сомневался — если Зейне снова захочется его увидеть, она просто приедет к нему, когда он будет меньше всего к этому готов. Зная ее, Бобби мог не сомневаться, что ждать придется недолго — поп-звезда не привыкла отказывать себе в удовольствиях.

Да-а, ситуация складывалась небезопасная. Зейна сделалась для него навязчивой идеей, она играла им как хотела, и самым разумным было бы порвать с Зейной все отношения, пока ей не пришло в голову явиться к нему домой с мешком наручников, цепей, вибраторов и бог знает чем еще.

Но хватит ли у него воли, чтобы отказать Зейне?

Именно это Бобби предстояло проверить.

* * *

Аннабель, сидевшей на заднем сиденье «Мерседеса», было не по себе. Нет, с необходимостью лететь в Лос-Анджелес она смирилась, но пока они с Фрэнки ехали в Сохо, она не могла не думать о предстоящей встрече с отцом, приславшим за ней адвоката. С родителями Аннабель в последний раз встречалась года полтора назад, и теперь ей горько было думать, что мать она больше никогда не увидит. Если, конечно, Ральф не решит хоронить ее в открытом гробу, что в данной ситуации было маловероятно. Ведь если верить газетным отчетам, Джемму убили выстрелом в лицо, навсегда уничтожив ее неземную, волшебную красоту.

Их последнюю встречу Аннабель помнила хорошо. В Нью-Йорке должен был пройти премьерный показ новой картины с участием Ральфа, и родители пригласили ее на официальный прием в честь этого события. Но на прием Аннабель не пошла, сославшись на неотложные дела. Вместо этого она навестила отца и мать в отеле «Четыре времени года», где они остановились.

Они завтракали втроем в роскошном люксе на верхнем этаже знаменитого отеля. Глядя на родителей, Аннабель в который раз подумала о том, что более красивой пары она никогда не видела. Ральф и Джемма действительно были великолепны. Отец — высокий, широкоплечий, импозантный, с мужественным лицом — выглядел очень внушительно даже в красной шелковой пижаме и шлепанцах с вышитой на них монограммой. Что касалось Джеммы, то в полупрозрачном бледно-голубом халате, отороченном воздушными кружевами, она была похожа на вечно молодую принцессу фей — изящное, золотоволосое, воздушное существо, которое, казалось, каждую минуту готово было взмахнуть радужными стрекозиными крылышками и выпорхнуть в окно.

Родители, похоже, были рады ее видеть.

— Ты выглядишь очаровательно, — сказала Джемма с едва уловимой ноткой удивления в голосе.

— Да, — согласился Ральф, величественно кивая головой. — Жизнь в Нью-Йорке определенно идет тебе на пользу.

Это могло означать только одно: мать с отцом все так же предпочитали, чтобы она оставалась в Нью-Йорке — подальше от них и от тех небесных сфер, в которых могли обитать только настоящие звезды.

С глаз долой, из сердца вон.

На прощание Ральф сунул ей чек на десять тысяч долларов.

— Вот тебе небольшой подарок от нас, — сказал он и самодовольно подмигнул. — Смотри, трать их с умом.

«Я все поняла, папочка, — подумала она тогда. — И я обещаю, что никогда не вернусь в Лос-Анджелес и не стану помехой вашей идиллии…»

  73