76 
«Не стреляй! Немецкий солдат — брат тебе. И убить его ты хочешь не больше, чем лишить жизни члена твоей собственной семьи».
— Предназначается к распространению в наших войсках, — сказал детектив. — Уже за одно это полагается суровое наказание; однако здесь нашлось и еще кое-что.
Он похлопал по лежавшей на столе стопке гроссбухов.
— Просто подарок для нас — имена и адреса людей, активно сотрудничавших с этой публикой.
— А кто этот тип, которого они звали Папашей? — поинтересовалась я.
— Пока не установлена его личность, но, будь моя воля, я бы поставил его к стенке.
— Ну, это слишком легкая смерть для подобных ему, — вступил в разговор полисмен, разбиравший листовки.
Я поежилась при мысли о том, в лапах каких людей находилась, вспомнила весь тот ужас, в котором пребывала, когда услышала шаги на лестнице, и тут в комнату вошел Питер, за которым следовал еще один мужчина.
— Мела! — воскликнул он. — С тобой все в порядке, моя дорогая?
Он бросился ко мне и, не обращая внимания на полисмена и детектива, обнял меня за плечи. Я с удивлением заметила, что на лице Питера бушевала настоящая буря, смесь неподдельной тревоги и откровенного волнения.
— Теперь вроде да.
— Увы, миссис Флактон пришлось пережить весьма неприятное для нее время, сэр, — проговорил детектив. — Я как раз рассказывал ей о том, какую большую услуга она нам оказала.
— К черту это! — с жаром воскликнул Питер. — Ты и в самом деле цела и невредима?
— Невредима, — ответила я. — Только заработала несколько синяков, у меня разбита губа и, если говорить честно, едва жива после этого ужаса и страха.
Питер взял меня за руки.
— Никогда больше не делай таких вещей. Никогда! Это просто безумие какое-то!
— Но я, во всяком случае, разоблачила заговорщиков, разве не так?
Я повернулась к улыбавшемуся детективу, почтительно отступившему в сторонку, и увидела, что следом за Питером в комнату вошел шеф полиции. Он взял одну из листовок, пробежал глазами текст и передал ее Питеру. А затем обратился ко мне:
— Вы и в самом деле разоблачили заговорщиков, миссис Флактон, думаю, страна должна быть благодарна вам за это. Не удивлюсь, если эти люди несут ответственность и за творящийся саботаж.
Питер едва глянул на листовку, он смотрел только на меня. Пристальный взгляд его смутил меня, и я опустила голову.
— А не пора ли нам вернуться в гостиницу? — предложила я. — Я даже не знаю, когда отходит наш поезд.
— O, у нас еще есть уйма времени, — ответил Питер, — но нам действительно пора возвращаться. Нужно ли вам еще что-нибудь, шеф?
— Боюсь, что да, — был ответ. — Я хотел бы получить от миссис Флактон заявление с описанием всего, что случилось с ней. Не зайдете ли вы в полицейский участок перед тем, как отправиться в гостиницу?
— Разве это необходимо — упоминать имя моей жены в связи с этой историей?
— Особой необходимости нет, если угодно, — ответил шеф полиции, — но я обязан получить от нее заявление. Впрочем, если мы извлечем достаточное количество улик из всего, что обнаружено здесь — что, на мой взгляд, весьма вероятно, — причин упоминать в деле имя миссис Флактон не будет.
— Буду весьма вам благодарен, если вы избавите мою жену от этих хлопот, — проговорил Питер. — В конце концов, пребывание здесь едва ли было приятным для нее.
С этими словами он легко сжал мою руку.
— Это был настоящий кошмар! — воскликнула я. — Пойдем, посмотришь, где они меня заперли.
Я показала Питеру грязную комнатушку, служившую местом моего заточения, а потом мы поднялись по лестнице и вышли на свежий воздух.
Полицейская машина ожидала нас на углу улицы посреди собравшейся толпы, рассчитывавшей на развлечение. Я не сомневалась в том, что они считают меня арестованной, но Питер только усмехнулся, когда я сказала, что чувствую себя преступницей.
— А что будет с этими людьми? — спросила я.
— С ними? Ну, пока их увезли в полицейском фургоне, — сказал Питер. — Сейчас, полагаю, они уже сидят за решеткой.
Шеф отдал еще несколько распоряжений, и я увидела, что листовки и все прочее содержимое подвальной комнаты грузят в другую машину.
Как только мы отъехали, Питер взял меня под руку, притянул к себе и сказал:
— Слава Богу, что все закончилось хорошо!
Он говорил негромко — так, чтобы не услышал шеф, сидевший впереди рядом с водителем.
76 
