очень нудно 
72 
Очень скоро он свернул с главной улицы в один из переулков. Здесь меня легче было заметить, поэтому я отстала, стараясь при этом не упустить его из виду.
Меня несколько смущало то, что скажет Питер, когда вернется в номер и не найдет меня там; и все же я ощущала, что делаю благое дело.
Было очевидно, что Преподобный шел на встречу с кем-то — быть может, человеком, которого мы искали.
Спустя некоторое время улица сделалась уже и грязнее; по обе стороны ее появились трущобные дома, серые и неприглядные, многие из окон, растрескавшихся и полопавшихся во время недавних налетов, были залатаны картонками или просто бумагой.
Затем, в дальнем конце улочки, где Преподобный должен был свернуть или направо или налево, я заметила стоявшего человека. Нетрудно было понять, что именно он и ждал Преподобного. Последний не обнаруживал никаких признаков знакомства, пока не столкнулся с ожидавшим лицом к лицу. Тут Преподобный произнес пару или тройку слов — так, как обычно спрашивают о пути у незнакомца, но, поскольку я подобралась к ним поближе, мне удалось заметить, как какой-то пакет быстро перекочевал из его кармана в руку незнакомца.
И тут он неожиданно повернулся и направился в мою сторону.
На мгновение мной овладела полная паника — секунду-другую мне хотелось одного: повернуть назад и бежать — однако, собрав воедино всю свою волю, я упрямо направилась вперед.
Едва ли не сверхчеловеческим усилием я заставила себя не смотреть на Преподобного. Я старательно смотрела перед собой, пока мы почти не поравнялись. Тут я открыла сумочку и склонилась над ней в поисках носового платка. Голова моя была обращена вниз, лицо пряталось в лисьей горжетке.
Мы прошли так близко друг от друга, что плечи наши едва не соприкоснулись, и — как ни было бы это невероятно, все сошло мне с рук — он меня не заметил.
Вдали передо мной маячила спина торопившегося вперед человека, которому Преподобный передал пакет. Он показался мне высоким, и я представила его себе молодым — в кепке и тяжелом твидовом пальто. Я поглядела в ту сторону, откуда пришла.
Преподобный шел по улице, но теперь более медленно, словно бы завершив свое дело.
Тогда я приняла решение и заторопилась следом за получившим пакет мужчиной. Мне потребовалось немного времени, чтобы нагнать его. Я не стала бежать, чтобы не привлечь к себе чужое внимание, но скоро нас разделяло всего ярдов тридцать, и я подумала, что теперь уж он от меня не уйдет.
Мы шли и шли, кружили по извилистым узким улочкам, где возле дверей играли грязные дети, пересекали оживленные улицы, где мне приходилось посматривать на трамваи, вилять среди велосипедов и грузовиков, стараясь при этом не упустить из вида собственную добычу.
Пару раз я начинала задумываться о том, разумно ли продолжать это преследование, не лучше ли вернуться, рассказать все увиденное Питеру, чтобы он обратился в полицию; однако, затеяв охоту, я уже не могла отказаться от нее. Я ощущала, что мне представилась возможность выяснить кое-что важное.
Почему, пыталась я понять, Преподобный передал этот сверток посреди улицы? Не тому ли самому человеку, с которым говорил по телефону? И какие это памфлеты он упоминал? Если речь идет об обыкновенной пацифистской пропаганде, зачем окружать ее такой тайной?
Шедший впереди меня мужчина внезапно повернул направо и исчез. Я поспешила за ним.
Поворотов никаких не было, темный и узкий проход привел меня во двор, окруженный мрачными и грязными домами. Охваченная волнением, я огляделась, а потом в дальнем конце двора заметила открытую дверь, однако все остальные дома во дворе были нежилыми; редкие застекленные панели окон смотрели на меня пустыми незрячими глазами. Некоторые из дверей были заколочены, одна или две оказались запертыми на замок; вокруг царило запустение.
Я невозмутимо шагнула к открытой двери в конце двора… я дошла до нее… и, как только я оказалась рядом, наружу выскочил человек, преградивший мне путь.
— Чего тебе надо? — спросил он угрожающе.
Какое-то мгновение откровенный страх не позволял мне открыть рот. Грубые черты его небритой физиономии, злобный взгляд могли бы устрашить самого отважного мужчину. На шее верзилы был повязан засаленный платок, кепка съехала на один глаз.
— Ну? — промолвил он, поскольку я молчала. — Язык проглотила?
— А… а мистер Браун здесь проживает?
72 
