67 
— Она вдруг показалась мне какой-то дешевой, — признался он. — Должно быть, потому, что я снова увидел тебя, а ты всегда была на голову выше всех других девчонок.
Однако Тиму не пришлось долго размышлять об Одри Герман и собственных чувствах, поскольку после возвращения в летную школу его известили о том, что со следующей группой летчиков ему надлежит отправиться в Англию.
Тим еще не прошел полный курс подготовки, и такой оборот оказался для него неожиданным, однако во время проведенных в Виннипеге месяцев он предложил какое-то усовершенствование бомбардировочного прицела, которое стали использовать на учебных аэропланах. Чертежи его послали в Лондон, в министерство ВВС, а оттуда командиру части Тима прислали предписание с приказом немедленно отправить его в Англию, так как изобретение заинтересовало специалистов. Конечно же, Тим был в восторге, и, зная его, я вполне могла представить, что день-другой мысли обо мне или другой девушке просто не приходили ему в голову.
Тим был целиком поглощен своими занятиями и предстоящим отправлением за море, и тут, практически уже находясь на борту корабля в Галифаксе, он получил мою телеграмму.
— И я понял, Мела, — сказал Тим, — именно тогда понял, насколько ты дорога мне, и то, что Одри Герман была для меня всего лишь объектом недолгого флирта, ничего не значащим эпизодом, глупой выходкой, из числа тех, которые мужчины затевают со скуки. — Он умолк, но и я ничего не говорила, а потому он продолжил: — Я хотел телеграфировать тебе, сказать, что между нами все осталось по-прежнему, но не смог этого сделать. Ты была в открытом море, а нас перед отплытием уже не отпускали на берег, и мне оставалось только представлять себе, что я скажу тебе при встрече — что я сожалею о случившемся и считаю себя полным идиотом.
— И тогда ты написал мне?
— Я написал тебе сразу, как только улучил удобный момент. Мы долго болтались в море, как тебе, может, известно, конвои эти никуда не спешат. Когда мы высадились в Ливерпуле, нас сначала направили на аэродром в Ланкашире и только потом уже переправили сюда. Меня могли в любой момент отправить в Лондон. И я знал, что непременно найду тебя, как только окажусь в этом городе.
Я сидела, глядя в огонь и раздумывая над тем, как все могло бы сложиться, если Тим появился там прежде, чем я уехала на север с Питером. Наверное, я тут же пообещала бы ему выйти за него замуж, задержалась бы еще на какое-то время в Англии, стремясь как можно чаще видеться с ним, a потом вернулась бы домой, в Канаду, и стала бы ждать окончания войны — того времени, когда мы сможем вновь взять в свои руки вырванные из них нити собственных судеб.
Но теперь было уже поздно думать о том, как бы все случилось, если бы… Вот она я — мужняя жена; и хотя мне хотелось выложить Тиму все до последней крохи, я понимала, что причина моего брака является не только моей тайной, но и Питера тоже.
Тем не менее я должна была что-то сказать. Тим был прав, называя мой брак поддельным. Зная меня лучше всех на свете, он просто не мог обмануться, хотя я сама надеялась обмануть целый мир.
— Теперь твоя очередь, — проговорил Тим, завершив свой рассказ. — Мела, расскажи мне подробно обо всем, что с тобой случилось.
— Едва ли я смогу это сделать, — ответила я, — моя история слишком запутана. Но ты должен знать, что, когда ты бросил меня, все в этой жизни потеряло для меня смысл. Я приехала сюда, потому что так решила мама. А приехав, узнала, что дядя Эдвард погиб. Я была слишком несчастна, чтобы в таком состоянии возвращаться в Канаду, и потому осталась здесь и вышла замуж за Питера.
— В чем я вынужден винить только себя самого! — с горечью воскликнул Тим. — Ах, Мела! Ну, почему ты так поспешила? Ты могла бы догадаться, что я все равно вернусь к тебе.
Я почувствовала некоторое облегчение, услышав, что Тим берет всю вину за мой брак на себя.
В конце концов, разве можно было усомниться в том, что, если бы не Тим, я не оказалась бы сейчас в Англии, и если бы я не ощущала такую невозможную тоску и пустоту без него, то никогда не подумала бы прибегнуть к столь радикальному методу спасения репутации Питера.
Поэтому я не стала более просвещать его, а лишь ответила на его вопрос:
— А как мне могло прийти в голову, что ты передумаешь? Я решила, что ты обручился с Одри Герман, думала, что ты собираешься жениться на ней!
— Я был дураком, безумцем! Но, Мела, я люблю тебя! Ты не можешь выбросить меня из своей жизни!
67 
